Взрыв

— Уже неправда, господин Гровс. Если вы будете говорить мне такое, чего нельзя, не имеете права, то лишь по одной причине: вы уверены, я отсюда никогда не выберусь. Следовательно, мое общение с людьми из открытого мира невозможно.

— Что ж... Отчасти так, не скрываю. Но вы перехлестываете. Держать вас взаперти никто не намерен.

Иван Андреевич разглаживал ладонью салфетку около своей тарелки.

— Хорошо. Допустим, что это так.

— Это действительно так, господин Петраков. Сделали бы в научном Центре что требуется, и на том конец. Жили бы в свое удовольствие, здоровье сохранили бы. Если, конечно, сможете сделать что-то полезное с тем же солдатом.

— Вот в этом, господин Гровс, и сложность. Наверное, не смогу.

— Что вы!.. В опубликованных работах вашей лаборатории много общего с нашими экспериментами. Вы пытаетесь скрыть свои знания?

— Давайте об экспериментах пока не говорить. Скажите, чем объяснить такую, на мой взгляд, несуразность. Дело, которое проводится в вашем научном Центре, очень серьезное. А специалистов для работы пригласили, мягко говоря, посредственных. Я сужу по словам господина Сенье, Неужели вы, ваше ведомство не знаете, кто есть кто? Не верится.

Гровс недовольно засопел. Все-таки принес бутылку виски, плеснул в широкую стопку с короткой ножкой, похожую на круглую пепельницу, и выпил.

— Подобные разработки, как на Талуме, мы ведем довольно широко и в других местах. Если б вы знали, сколько требуется специалистов!.. Но — не просто специалистов, прежде всего нужны верные люди, потом уж речь об их квалификации.

— Молчальники нужны? — усмехнулся Иван Андреевич.

Гровс будто ничего не слышал. Он вертел в руках стопку, ногтем царапал по ее выгнутой поверхности. Потом перевернул и начал считать упавшие в ладонь капли.

— Мы говорили о специалистах... Нужных людей чаще всего находим среди так называемых неудачников. Они, как правило, на все готовы. А это для нас очень важно... Вы уже знаете, что главное в нашей работе делается на материке. Теоретическая часть, всевозможные прикидки, подбор препаратов, технология. Сюда направляют все в разжеванном виде. Здесь большие знания не требуются... Не удивительно, что сюда попали Уоткинс и Жак.

— Хорошо, допустим, — не унимался Иван Андреевич. Недовольным остался он, недоговоренность чувствовалась в словах Гровса. — Здешним специалистам остается лишь фиксировать ход эксперимента — так явствует из ваших слов. Тогда зачем же нарушать естественный ход опытов, вмешиваться, зачем спешка? Меня вот в плен взяли...

— С вами, оказывается, трудно, — насупился покрасневший Гровс.

Иван Андреевич встал, готовый раскланяться. Гровс тоже вышел из-за стола, но прощаться не торопился:

— Господин Петраков, может быть, погуляем?

Непринужденной беседы не получилось. Они вышли в сад, у огромного, до потолка, фикуса Гровс рассказал, какая это сложная штука — растить в помещении китайские розы, азалии, фикусы. За землей надо следить, чтобы не заразилась, влажность воздуха обеспечивать, определенную температуру поддерживать... Вот они и вымахали, эти растения, вон какие! Зато уж и благодать... Настоящий сад!

И вдруг совсем неожиданно сказал:

— Солдату пора выйти из критического состояния — так считают наши теоретики. Но — не получается. Он на краю гибели, потому и спешка. Все было предпринято, но оказалось, впустую. Не случайно пошли на крайнюю меру, на ту, что с вами... вот так обошлись. Понимаем, и у вас может не получиться, но надо попытаться. Такие вот дела... Давайте закончим о специалистах, если уж начистоту... Крупные ученые — это чаще всего совестливые люди. Добровольно под купол не пойдут. Да и не нужны. Здесь задача помельче, нежели на континенте. — Гровс потирал пальцами кончик носа, будто собираясь чихнуть: — А то попадется какой-нибудь самостоятельный, хлопот не оберешься... Весь наш мыслительный аппарат на континенте. Один его представитель — ваш покорный слуга. — И засмеялся «слуга» от чувства причастности к сильным мира сего. — Здесь нужны исполнители, так что Уоткинс и Жак на своих местах.

«Надо ли спорить с Гровсом? — подумал Иван Андреевич. — Как бы укротить себя?.. Прямолинейность — не лучший путь к истине». Ему хотелось знать как можно больше, чтобы основательно взвесить: можно ли отсюда выбраться? Он пересилил неприязнь к Гровсу, спросил, остановившись напротив него:

— Вы — акционер. Много ли получите за разработку?

Гровс оживился:

— Вот это иной разговор! Много... Потому наши специалисты крепко держатся за этот заказ. Ну а уж с вами... Тут статья особая, вас в буквальном смысле озолотят. Кроме того, военные ведомства приплатят. Жить можно, господин Петраков.

— Разве научный Центр — их детище, военных?

— Не играйте в наивного простачка, — покровительственно покачал головой Гровс. — Вы ведь давно сообразили, почему в самом рискованном эксперименте участвует солдат. Армейская дисциплина, приказали — и все.

— Вот об этом, признаюсь, не думал... Значит, вы работаете на военных?

— Мы выполняем их заказ, господин Петраков. Но во имя жизни, во имя продления жизни, — усмехнулся Гровс.