Wild Cat (СИ)

— Ваш ключ, — он вручил мне пластиковую карту со сложным рисунком микросхем. — Завтраки подают в номер в 8:00, по желанию вы можете сдвинуть их на более позднее время. Обеды и ужины — в любых ресторанах на территории сектора, бесплатно за исключением спиртных напитков крепче сорока градусов. Купальные принадлежности принесут через час. Массажистка ждет Вас внутри, во все последующие дни она будет приходить по вечерам между 19:00 и 20:00. Срок Вашего пребывания — неделя, выселение из отеля производится до полудня, после чего Вас попросят переехать в сектор семь, для дальнейшего оздоровления на горнолыжном курорте. Приятного отдыха, — метрдотель откланялся и пошел к деревянному мостику, перекинутому через небольшой сад камней, а за ним еще фонтанчики, мне не хватает глаз, чтоб все как следует рассмотреть.

— А мой… эм… товарищ? — опомнился. Но надо было сказать «любовник». Проклятая стеснительность.

— Мистер Локхорст в коттедже, заселился двумя часами ранее. Если возникнут какие-то проблемы — звоните, телефон на кухне, список внутренних номеров прикреплен к мини-бару.

Я кивнул и тут же забыл все напутствия. В коттедже было полутемно и навязчиво пахло какими-то восточными благовониями. Маленькая узкоглазая девушка в коротком платье вышла из-за бамбуковой перегородки и приветственно сложила передо мной руки. Я жестом попросил ее не следовать за мной и перемахнул через перегородку, не потрудившись обойти. Слишком торопился и нервничал.

Там была большая круглая джакузи и два ложа, накрытые черными вышитыми простынями. Все густо усыпано розовыми лепестками. Первое ложе пустовало, на втором я обнаружил Бэла. Он лежал на животе, полностью обнаженный. Массажистка бесцеремонно трогала его за поясницу и ниже… правда, она стояла с завязанными глазами.

Я схватил ее за плечи и вывел. Возможно, грубо. Возможно, очень.

— Вы обе можете идти. И не приходите завтра. Или приходите… в общем, я перезвоню на ресепшн и уточню, — я говорил быстро, не заботясь, понимают ли они мой английский. Едва дотерпел, пока они раскланялись по всем своим правилам, запер дверь и тщательно проверил, что она действительно не открывается. Коттедж сделан из соломы и мусора, но буду надеяться, к нам никто не вломится.

Вернулся за перегородку и лег на тело, ждавшее меня там. Бальтазар вздрогнул и дернулся, я вцепился в него, чтоб не упасть: он был скользким после каких-то ароматических масел.

— Стю? — тихий-тихий голос. Я с беспокойством подумал, что он таки последовал моему злому совету и умер. Внутренне. Словно погас.

— Я.

Дальше потекло тревожное молчание, ужасное в своей содержательности. Я шумно вздыхал, целуя его прекрасные рельефные плечи, напряженно сведенные лопатки, длинный позвоночный канал… отплевался от масла и обвил его за задницу, с трудом перевернув на спину. Прикрыл глаза, глядя на него, великолепного, сквозь ресницы. Сердце подточил тоскливый голодный червь. И я кормлю его лишь тогда, когда Бэл рядом… насыщаюсь его нагой красотой.

Я опустился на него, как был, одетый, и обнял так, чтоб мышцы заныли, а ребра в его груди сдвинулись, сдавив легкие. Он не поморщился, хотя это было очень больно, и от моих страстных объятий останутся синяки. Прикоснулся к его мрачно сжатым губам, легонько провел языком. Бэл в ответ не шелохнулся, и я впился в его рот, сразу потеряв терпение, впился глубоко и жадно, в безумной горячке чувств стараясь вобрать в себя побольше его горечи, отнять черную меланхолию и отчаяние, поселившиеся в уголках его губ. Мне казалось, я высасываю смертельный яд, цианид, с привлекательным запахом и вкусом боли, но он не кончается, Бэл успел принять слишком много отравы после того, как я безрассудно покинул его. И я резко оторвался от него, выгнувшись и стараясь вдохнуть как можно больше воздуха, а затем продолжить, ведь я должен, я хочу.

— Ты позволишь вернуть себя к жизни? — я терся о его небритые щеки, мой голос охрип, но пониженным понравился мне больше. Звучал тверже и убедительнее. Я облизал его нос, медленно и сладострастно, как диктовал мне сильный звериный инстинкт. Родство и обожание, вот что означает этот жест. В сухих воспаленных глазах Бэла заблестели слезы. Я облизал и их, после чего приложил руки любимого к замку молнии на своей новой форме. — Конечно позволишь, куда ты денешься, — его пальцами я потянул за молнию, расстегиваясь и обнажаясь.

— Зачем тебе лицемер? Зачем прощать…

Я заткнул ему рот ладонью, и он продолжил раздевать меня молча.

— А после секса я хочу с тобой на дебош. Разнести коттедж и уплыть в море. Может быть, разбить дно бассейна. Или найти там затычку и вынуть, чтобы полюбоваться, как туда смоется вся вода. Связать метрдотеля, закопать в песок. А потом можно и в сектор 7 махнуть с неофициальным визитом от налоговой.

Бэл поцеловал мои пальцы, взяв один в рот.

— После секса ты будешь спать. Ляжешь рядом, тесно прижавшись, сонный и довольный. Поведаешь мне дальше взахлеб о наших диких кошачьих планах и уснешь на полуслове. Потому что устал. Потому что долго шел. Мы оба шли. Только я споткнулся на последнем шаге.