Your Mistake

– От тебя он поехал в свой дурацкий клуб, просидел там до половины десятого, это в воскресенье-то, маньяк! Потом вышел оттуда в компании знатных собутыльников, все вместе они завалились в кабак и ужрались там до свинячьего визга. По выходе из кабака встал вопрос, как добираться домой; Мак-Феникс заявил, что знает классный способ, они вызвали целый парк эвакуаторов и с шумом отправились в Мейфер, этаким мигающим конвоем. В общем, вся пьяная братва на Беркли-стрит и продолжает кутеж. Там до сих пор горит свет и орет музыка. Соседи трижды вызывали полицию; наши приезжали и трижды уходили, не приняв мер, должно быть, получали щедрую мзду. Впрочем, Мак-Фениксу было сделано предупреждение, и звук убавили на полтона. Еще вопросы?

– Спасибо, инспектор, ты неподражаем! Спокойной ночи, – поблагодарил я и отключился.

Порывшись в карманах, я нашел тот самый проспект компании «Антонелла-гарден», что швырнул мне Курт в виде вводной информации; там был указан мобильный номер Нелли, и я быстро набрал нужные цифры. Как я и предполагал, ответила она сразу, с трудом сдерживая всхлипы; я представил ее, продрогшую, ревущую на скалах, и почувствовал, что снова готов убить Мак-Феникса.

– Все в порядке, Нелли, – тихо и уверенно сказал я. – Я все выяснил, не волнуйтесь. Курт задержался в Лондоне с друзьями и теперь ночует на Беркли-стрит.

Ее нервному срыву требовался какой-то выход, и она тотчас сорвалась на крик:

– А мне сложно было позвонить? Сволочь, гад, ненавижу, я тут напредставляла черт знает что, а он с друзьями! Гад, ублюдок, пидор хренов!

– Нелли, – мягко укорил я, – успокойтесь, Нелли. Неужели было бы лучше, если б Курт нашелся в больнице? Или, не приведи Господь, в морге? Уверен, он вам звонил, но вы же знаете, насколько скверная там связь. Прошу вас, успокойтесь, такое бывает: встретил мужчина друзей и засиделся за кружкой пива. Обдумайте лучше такой вариант: он рассказал им о вас, поделился мечтами и планами, и встреча сама собой переросла в мальчишник. Ну, вы же умная девушка, Нелли, ну успокойтесь!

– И что мне делать? – помолчав, всхлипнула она.

– Последовать примеру мудрого Тима и лечь спать, – без тени сомнения сказал я. – Когда Курт вернется, вы должны будете встретить его во всеоружии, со свежим цветом лица и без синяков под глазами. И еще, Нелли, дружеский совет: мужчины вроде Курта не терпят сцен и скандалов, но охотно отвечают на спокойные вопросы между делом. О’кей?

Она опять помолчала, немилосердно тратя мои деньги и мое время, потом вздохнула:

– Ну, хорошо… Спасибо, док. Извините, что я вам нагрубила, я была вне себя от беспокойства. Простите.

– Ничего страшного, – заверил я. И добавил: – Вы заходите ко мне, буду рад поболтать. Мне почему-то кажется, что вам нужно выговориться и поплакаться в жилетку, а некому.

– Доброй ночи, – сказала она вместо ответа на приглашение, и в трубке раздались блаженные гудки.

Отложив разбор кошмара на утро, я заставил себя встать, проветрить комнату, перестелил промокшую кровать и рухнул замертво, едва дотянув до подушки.

***

Наутро понедельника в моем приемном графике выпало окно, к тому же один из постоянных пациентов позвонил с утра пораньше и отменил сеанс. Поэтому я позволил себе поваляться в постели, неспешно встал, умылся и выпил чаю, стремясь смыть с себя остатки сонливости и привести в порядок мозг.

Достав с полки заветную тетрадь, заведенную на себя самого, я подробно изложил на бумаге свой ночной кошмар, особо подчеркнув то ужасающее чувство опьянения и искреннего блаженства, охватившее меня, едва я осознал, что Курт не дышит, не издает ни звука, едва я убедился, что он мертв. Увы, мой сон не оставил мне лазейки: я действительно убил его, не ранил, не оглушил, убил – и впал в состояние эйфории, сходное с оргазмом. И еще: в тот миг я подумал, что все это кстати, и мне не придется больше таскаться в Стоун-хаус. Я упивался обретенной свободой, я был откровенно счастлив и не испытывал ни малейших угрызений совести. Теперь я вспоминал об этом со страхом.

Сон был многоплановым и говорил, соответственно, о многом специалисту вроде меня. В частности, беспорядочные удары кинжалом, направленные в спину, ассоциировались с чисто сексуальным подтекстом, но эта аллюзия была мне более-менее ясна.

Беспокоило меня другое.

Тщательный анализ моего ночного путешествия в Дублин испугал меня куда сильнее совершенного убийства. По всему выходило, что во сне именно я был пресловутым маньяком.

Я следил за Куртом и его сексуальными связями, следил пристально и ревниво; я натравил на него полицию, тем самым отведя подозрения от себя самого, и пронес через таможню нож; наконец, вдоволь наобщавшись со всяким сбродом, принимавшим меня за своего, я проник в номер Мериен, любовницы Мак-Феникса (как следовало из моих видений), а то, что жертвой моего безумия стал Курт, ничего не меняло: все равно рано или поздно круг должен был замкнуться, и лорд пал бы жертвой собственных страстей.