За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно

И тогда Реджина рассказала мне о том, что они с двумя сестрами и братом выросли в этом доме и что семья Инчитти владела кофейным бизнесом с тех пор, как ее прабабушка Розалия Инчитти мигрировала с острова Сицилия в Соединенные Штаты в 1895-м. Теперь они с Арчером, ее дочкой Рози и матерью Викторией по-прежнему живут в той же квартире над кофейней.

– Ну, у вас здесь чудесное место, – сказала я, попивая кофе и оглядываясь. – Так… чарующе.

– Спасибо, – сказала Реджина. Потом помолчала. – Итак… тебе нравится мой сын?

Я выплюнула весь кофе, что был во рту, и уставилась на Реджину полным ужаса взглядом. Не верится, что она спросила меня об этом.

– Эм, нет, – пролепетала я. – Мне не нравится Арчер. Нет.

Реджина подняла брови с явным недоверием.

– Ну, я имею в виду, он хороший парень и, эм, точно симпатичный, но… – Я сжалась на стуле, пряча лицо за кружкой. Дело безнадежное. – Нет. Не нравится он мне.

– А, ясно, – сказала Реджина, расплываясь в ухмылке. В ее глазах читалось понимание, будто она точно знала, какие противоречивые мысли сейчас роятся в моей голове. Но меня правда не интересует Арчер. По крайней мере, не в этом смысле.

– Прости, что спрашиваю, мне просто было интересно, вот и все. Арчер не из тех, кто приводит домой друзей, не говоря уж о подругах, так что можешь представить мое удивление.

– Я заметила, что он немного нелюдимый, – прошептала я в кружку.

Реджина кивнула.

– Арчер всегда был тихим мальчиком.

– Почему так?

Она на секунду уставилась на меня удивленно, переваривая вырвавшиеся у меня слова. Я почти сразу пожалела о своем вопросе в лоб, но она быстро выдохнула и крепко сжала в руках кружку.

– В жизни Арчера есть вещи, с которыми он не должен был сталкиваться в таком юном возрасте. Вещи, с которыми никто не должен сталкиваться. Он, конечно же, главный мужчина в семье, и считает своим долгом заботиться обо мне, о его бабушке и младшей сестре больше, чем о себе. Видит бог, ему это нелегко далось. Я всегда говорю, что по духу он уже скорее зрелый мужчина, а не семнадцатилетний мальчик.

Значит, в словах Тая была доля правды. Отца Арчера не было рядом, иначе бы Реджина не назвала Арчера главным мужчиной в семье. Вопрос оставался открытым: где его отец? В тюрьме? Или просто тунеядец, сбежавший из семьи много лет назад?

– Ой, – глупо произнесла я. – Я… прошу прощения. Не должна была спрашивать, мне…

– Нет, все в порядке, – сказала Реджина. – Я рада, что ты спросила. Ты должна знать, что Арчер не такой неотесанный грубиян, каким кажется. На самом деле он солнце.

Солнечная сторона Арчера, должно быть, была спрятана очень глубоко внутри под совсем не дружелюбной оболочкой, и все же вряд ли кто-то знал его лучше, чем собственная мать.

– В любом случае, здорово, что вы общаетесь, – сказала Реджина. – Тебе всегда здесь рады.

– Спасибо, – ответила я.

Я с удивлением отметила, сколько искренней благодарности прозвучало в моем ответе. Семья Моралес была мне почти незнакома, но я не сомневалась, что Реджина говорит правду.

В итоге я осталась и проговорила с Реджиной гораздо больше времени, чем ожидала. Часы над каминной полкой только-только пробили новый час – пять вечера, – когда Реджина глянула на меня с любопытством, и я даже немного забеспокоилась, ожидая, что она скажет.

– Скоро конец рабочего дня, будет наплыв гостей, и раз Арчер с мамой еще не вернулись, не могла бы ты мне подсобить?

Я почувствовала, как отвисает моя челюсть.

– Н-но я никогда раньше нигде не работала, да и никогда не…

– Поверь, принимать заказы и разносить по столам супы и сэндвичи не так уж и сложно, – заверила меня Реджина. – Правда, ты бы мне очень помогла.

– Эм… хорошо, – сказала я, замечая, что мой голос дрожит. – Конечно.

– Здорово! – Реджина встала и жестом пригласила последовать за ней на кухню. – Найдем тебе фартук.

Я дала Реджине затащить меня за стойку, а потом в кухню, мысленно спрашивая себя, на что я только что подписалась. Пять минут спустя, вооруженная чистым черным фартуком, я уже стояла за стойкой, сверлила взглядом входную дверь и готовилась к тому, что оттуда вот-вот польется волна людей, делающих заказы налево и направо.

– Не нервничай так, Хэдли, – сказала мне Реджина с улыбкой, раскладывая запакованные холодные сэндвичи на нижнюю полку витрины с выпечкой. – Клянусь, наши завсегдатаи – просто душки.

Вскоре над дверью звякнули колокольчики, и в кофейню вошла пара с шестью орущими детьми. Я мысленно сказала себе, что справлюсь. Что Реджина права и принимать заказы несложно. И заставила себя натянуть самую широкую улыбку, какую смогла.

И когда в семь вечера подошел час закрытия, было уже абсолютно понятно, почему Реджина использовала слово «наплыв». Уже к пяти тридцати «Кофейня мамы Розы» была набита битком.

Реджина занималась напитками так быстро и ловко, что было даже немного страшно. Один за другим она готовила бесчисленные мокко, латте и эспрессо и не выглядела уставшей ни на толику. Не прекращая улыбаться, она отдавала напитки и выпечку и болтала с покупателями так непринужденно, словно те были ее давними друзьями.