За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно

Витторио взял Реджину на руки и пошел к лестнице. По тому, как ее голова покачивалась на его плече, я поняла, что она потеряла сознание. Виктория, Карин и София поспешили следом.

Я, не думая, дернулась за ними, чтобы собственными глазами убедиться, что с Реджиной все будет хорошо, но Арчер поймал меня за плечо, как только я сделала пару шагов.

– Останься здесь, – сказал он, понизив голос.

– Арчер, я…

– Пожалуйста.

Хотелось ослушаться его и пойти наверх с остальными, несмотря на его слова, но я заставила себя остаться. Все в Арчере кричало, что ему плохо, пусть он ни за что бы в этом не признался. Не хотелось сделать еще хуже.

– Ладно, – мягко сказала я. – Ладно. Просто…

Кажется, Арчер все понял, хоть я и не знала точно, что пытаюсь сказать.

Он коротко кивнул, а потом вышел из кухни и последовал за своими тетями и дядей наверх. Я смотрела, как он уходит, чувствуя себя еще более беспомощной, чем пару секунд назад.

– Хэдли? Что происходит?

Я обернулась – Лорен и Карло вертелись в дверях, оба с тревогой на лицах. Интересно, как много они знают о том, что произошло той ночью много лет назад и что та ночь сделала с их тетей.

– Я… не знаю, – сказала я. – Она…

– С ней все будет в порядке, – сказала Лорен, кивнув, в попытке убедить саму себя. – Zia Реджина. Она справится. Она сильная.

Я не ожидала, что Лорен протянет руки, чтобы обнять меня, но обняла ее в ответ. Карло сжал мое плечо в жесте поддержки, когда я отпустила Лорен, напряженно улыбнулся, а потом повернулся и вышел из кухни. Мы с Лорен несколько секунд стояли в напряженном молчании, не зная, что сказать. Что будет дальше?

Я знала, чего хочу, – пойти наверх и попытаться помочь Реджине. Неудивительно, что Арчер так оберегает свою маму. У меня до сих пор не укладывалось в голове, как Арчер так долго в одиночку тащил на себе груз защитника семьи.

– Надо идти, – сказала Лорен, взглянув на меня. – Поиграть с детьми, например. Стоя, как вкопанные, мы делу не поможем.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы выйти из состояния полусна и вернуться в реальность.

– Дети, – сказала я. – Точно. Да… Наверное, так будет лучше всего.

Лорен кивнула, и мы вместе вышли из кухни, обогнули стойку и вернулись туда, где сидели остальные члены семьи. Малыши даже не замечали, что что-то не так. Они бегали по кофейне, кричали и хохотали, очевидно, обезумев от сладкого после всех поглощенных ими десертов.

Вторые половинки Карин, Софии и Витторио – Арт, Бен и Анна – ютились у камина, склонив головы и тихо и быстро переговариваясь: они были в курсе произошедшего. Я села на один из мягких стульев у дивана, а Лорен и Мия – дочка Софии – попытались сдержать малышню, пытающуюся вылизать тарелки из-под десертов.

Я услышала звук приближающихся шагов по скрипучему деревянному полу, а когда подняла глаза, то увидела перед собой Арта ДиРозарио, он выглядел озабоченным.

– Как я понимаю, ты не знаешь о Реджине, – сказал он, сразу переходя к делу.

Я покачала головой.

– Нет. То есть я знала про Криса и все такое. Арчер рассказал, но об этом… об этом не говорил. Так Реджина… всегда?..

Сложно было подобрать слова, но Арт, кажется, понимал, что я пытаюсь сказать. Он опустился на край дивана в нескольких шагах от меня, вздохнул и сказал:

– Да, Реджину все это время мучает ПТСР.

– ПТСР? – повторила я, хмурясь.

– Посттравматическое стрессовое расстройство, – объяснил Арт. – Из-за него у человека могут случаться ужасные флешбэки.

Я сразу вспомнила уроки психологии в прошлом году. Наш преподаватель мистер Хэтэуэй рассказывал, что у солдат, возвращающихся домой с войны, часто развивается посттравматическое стрессовое расстройство – и это не самое приятное психическое состояние. Когда убивают твоего мужа, такое событие явно остается с тобой надолго.

– Часто у Реджины бывают флешбэки? – спросила я Арта.

Он задумчиво нахмурился.

– Знаешь, последнее время – нет. Когда все только случилось, было гораздо хуже. В то время она была беременна Рози, что тоже не помогало делу. Простые мелочи вызывали у нее истерику: его старые вещи, запах одеколона. Не представляю, что могло спровоцировать приступ теперь.

Тем больше болело мое сердце за Реджину. Просто несправедливо, что настолько доброму и хорошему человеку, как Реджина Моралес, приходится проходить через подобное. Никто этого не заслуживает.

– И мы не можем никак ей помочь? – спросила я Арта. – То есть… Карин сказала, что Реджина пьет таблетки, но разве больше ничего нельзя сделать?

Арт коротко, мрачно улыбнулся.

– Мы мало что можем сделать, Хэдли, пока она отказывается идти на психотерапию.

– Но почему? – непонимающе спросила я. – В психотерапии нет ничего постыдного. Уверена, это бы помогло, если бы она попробовала.

– Поверь мне, мы не раз поднимали эту тему, но она каждый раз делает вид, что не слышит. Обычно просто делает щенячьи глаза и ведет себя, будто все в порядке. И Арчер не лучше.

– Что? – сказала я, его фраза застала меня врасплох. – Что значит «Арчер не лучше»?

Арт выдохнул, снова пожимая плечами.