За девятое небо

Великий хан вместе с хороксаем Чакре проследовал в большой тронный зал, который располагался внизу терема. Деревянные и каменные постройки северян полюбились Тевуру – даже минувшей суровой зимой, когда многие погибли, зодческие умения сварогинов вместе со священным огнём помогли большинству выстоять. Но, к сожалению, не спасли от голода.

Тронный зал был пуст – сизый свет раннего утра струился сквозь высокие мозаичные окна, разливаясь по расписному дереву; на резных колоннах горели в подсвечниках свечи – наступившее лето было тёмное и мглистое, и золотой огонь не гасили.

Тевур проследовал к трону, стоящему на деревянном постаменте в глубине зала – рядом с ханским престолом располагался великокняжеский, – но остановился подле престолов.

– Пока князь не пришёл, скажи мне, ксай, – Тевур обернулся к Чакре, который даже в человеческом обличье походил на ястреба, – нам не спастись от Тьмы? Не преодолеть горы?

Хороксай посмотрел на молодого хана – сила Птицы Духа Тевура не уступала силе Духа его брата – погибшего хана Абдая, – и если спрашивал Тевур о смерти, то, ведал ксай, хана волновала не собственная погибель, а судьбы покорившихся ему людей.

– Моя Птица Духа не видит будущее – оно не ясно, – как есть ответил Чакре – Тевур тот, кто примет любую правду. – Но скажу – поражение порой может обернуться великой победой, и наоборот.

– Не пытайся облегчить ношу моей Птицы Духа, ксай, – покачал головой Тевур. – Я не веду людей за горы, и если нас всех погубит Тьма, то в том будет только моя вина.

Чакре не успел ответить Тевуру – вошедший слуга доложил, что великий князь Мухома Заяц прибыл с волхвом.

Привратники распахнули двери, и вошёл Заяц со Станиславом. Князь, дойдя до Чакре и Тевура, поклонился хану (Тевур поклонился в ответ) и обеспокоенно спросил:

– Остальные ещё не пришли? – оглянулся. – Станислав так торопил меня на скорый совет…

– Больше никого не будет, великий князь, – с поклоном ответил молодой волхв, и Мухома удивлённо взглянул на него. – То, что мы с Чакре поведаем, должны услышать только великие правители.

Мухома посмотрел на Тевура и по взгляду хана понял, что тот знает не больше его.

– Что же случилось? – великий князь обернулся к Чакре.

– Тьма в горах окрепла, – ответил хороксай, и вместе со Станиславом рассказал о Песне, что нынешней ночью стала слышна в горах Рифея.

– Значит, ты верно не повёл нас в горы, – обратился Мухома к Тевуру, когда волхвы закончили речь.

– Я не так в том уверен, – покачал головой хан. – И кто знает, насколько та Тьма опаснее Слова Гор, что нам удалось преодолеть, и не наслана ли она Повелителем Тьмы.

– Я не думаю, что Кощей настолько силён, – нахмурился Мухома.

– Эта Песнь не похожа на ворожбу, – сказал Станислав, и Тевур с Мухомой посмотрели на молодого волхва. – Она древнее мира… И в ней чувствуется невероятная сила, прежде не знакомая нам. Ледяная. Сила Мора.

– И она до сих пор звучит? – уточнил Заяц, и Станислав с Чакре кивнули. – Что ты думаешь? – великий князь посмотрел на Тевура.

– Думаю, пока мы не узнаем, какое испытание нам вновь послали Боги, никому не стоит об этом говорить, – ответил хан. – Люди и так напуганы – ты и сам это знаешь, – говорил Тевур, и Мухома кивал его словам, вспомнив, как недавно они с ханом подавили в Хизре бунт желающих идти в горы. Ведь если бы те бунтовщики ушли, многие бы последовали их примеру. Так же ксаи и волхвы то и дело доносили вести о том, что в других городах Нового Каганата было неспокойно – люди злились и на великого хана, и на великого князя, которые по их разумению сидели сытые на тронах и просто ждали погибели, вместо того чтобы вести людей в Степной Дол. – Если мы ещё больше напугаем народ, сумятицы не миновать. А любая смута погубит нас нашими же руками.

– Чего и добивается Бессмертный, – согласился Мухома. – Если другие волхвы или ксаи будут приходить с теми же вестями, что и вы, – великий князь посмотрел на Святослава и Чакре, – не говорите, что вы тоже слышите Песнь – пусть они полагают, что у них голова помутилась от страха перед навьями, а сами расспрашивайте, да как можно подробнее.

Волхв и ксай поклонились великому князю.

– Да, верно. – Тевур кивнул словам Мухомы. – Но, на всякий случай, готовьте к битве и волхвов. И как бы ты ни пытался поддержать меня, – Тевур посмотрел на Чакре, – я чувствую, что северную землю нам не покинуть живыми. И, коли нас ждёт битва с Тьмой, будем биться до последней капли крови.

* * *

Земля дрожала и полнилась мраком. Он был холодным, как ветер Неяви, сухим, как безжизненная пустыня, и мощным, как океан.

Велижан открыл глаза – даже тёмная Тайга замерла в предчувствии беды.

Волхв поднялся, опираясь на посох, – капище, в котором он провёл минувшую суровую зиму, обступал дремучий бор, и лишь над капиями сквозь сплетённые ветви виднелось затянутое вечной мглой небо. Святое место поросло травой, дерево капиев растрескалось…