За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко

15 марта 1926 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) утвердило «План Оргбюро на март – август 1926 года», третий раздел которого называется «Советское, кооперативное и профессиональное строительство». Два пункта данного раздела непосредственно связаны с деятельностью союзного и российского парламентов: «в) Вовлечение рабочих и работниц в советское строительство и связь госаппарата с массами (работа секций Советов, выдвиженчество и проч.). Доклад фракции Президиума ЦИК СССР; г) Доклад Отдела национальностей при ВЦИК о советском строительстве в Казакстане и Башкирии»{355}. Таким образом, духовное окормление ЦИК СССР и ВЦИК стало частью плановой работы Оргбюро ЦК ВКП(б).

В тот же день, 15 марта 1926 г., Бюро Секретариата ЦК ВКП(б) направило «ЦИК СССР и ВЦИК, СНК СССР и РСФСР, М[алому] СНК, наркомам СССР, РСФСР, Госпланам СССР и РСФСР, ГКК, К[омиссии] з[аконодательных] п[редположений], Админ[истративно]-фин[ансовой] комиссии и ВЦСПС, [в] Малый Главконцесском, Иоффе, Енукидзе, Лежаве, Томскому (выделенные курсивом адресаты вписаны синим карандашом, фамилия “Иоффе” обведена черной ручкой. – С.В

.): «Установлено, что протоколы заседаний коллегий и президиумов вышеупомянутых учреждений за последнее время нерегулярно и с запозданиями высылаются в Бюро Секретариата ЦК ВКП(б), что отражается на работе. Настоящим Бюро Секретариата убедительно просит категорических распоряжений Вашим аппаратам о том, чтобы протоколы высылались в Бюро Секретариата аккуратно и своевременно»{356}. Советскому и российскому парламентам досталось, как и ряду других учреждений, однако примечательно самое признание Бюро Секретариата ЦК ВКП(б) в том, что оно не способно в полном объеме справляться со своими обязанностями без материалов высших и иных советских органов. Партийный контроль становился все более плотным – преодолевая сопротивление «материала».

О характере отношений Секретариата ЦК ВКП(б) и руководящего ядра ВЦИК дает информацию решение от 2 апреля 1926 г. по просьбе А. С. Киселева «пересмотреть постановление ЦК об откомандировании т. Чадарайна в распоряжение МК и об оставлении его в распоряжении ВЦИК» (докладывали Козлов и Киселев). Секретариат подтвердил свое постановление, но при этом милостиво предложил «Орграспреду ЦК подыскать работника для ВЦИКа взамен т. Чадарайна»{357}. То-то был счастлив секретарь ВЦИК от заботы руководящих товарищей из партаппарата… Дальше – больше: 2 апреля, рассмотрев «Просьбу ВЦИК об освобождении т. Шверника от работы в ЦК ВКП(б) на время его работы в качестве председателя Бюджетной комиссии при ВЦИКе», Секретариат ЦК, удалив первоначальный, более-менее корректный вариант начала («Ввиду невозможности освобождения т. Шверника от работы в ЛК…»), ограничился в резолютивной части безапелляционной фразой: «Освободить т. Шверника от работы в Бюджетной комиссии ВЦИКа»{358}

. Правда, 12 апреля Оргбюро милостиво позволило Киселеву со товарищи все же провести «своего» председателя Бюджетной комиссии ВЦИК, коротко и ясно постановив: «Утвердить» – «Просьбу фракции ВЦИК РСФСР об утверждении т. Ильина председателем Бюджетной комиссии ВЦИК»{359}.

И. В. Сталин с момента создания Политбюро ЦК РКП(б) регулярно обращал внимание своих «товарищей» по этому органу на необходимость усиления секретности в работе ЦК и его органов. Теперь, в 1926 г., он и его соратники по аппарату стали реализовывать задачу установления в партийно-советском механизме системы тотальной секретности. 22 февраля 1926 г. неизменно добренький М. И. Калинин разослал «Центральным исполнительным комитетам автономных республик», как это было принято писать в советской историографии о некоторых посланиях В. И. Ленина, «сердитое» циркулярное письмо: «Несмотря на циркулярное предложение Президиума ВЦИК от 21 мая 1924 г. за № 288/с о пересылке всех адресуемых в центральные органы секретных пакетов ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО через курьеров Фельдъегерского корпуса ОГПУ [СССР], некоторые исполнительные комитеты направляют секретную корреспонденцию обычным почтовым порядком, ссылаясь на то, что через Фельдъегерский корпус ОГПУ надлежит пересылать лишь “совершенно секретную” переписку. Президиум [ВЦИК], считая совершенно недопустимой пересылку какой-либо секретной корреспонденции по почте, предлагает центральным исполнительным комитетам автономных республик, краевым, областным и губернским исполнительным комитетам в точности соблюдать установленные его циркуляром от 21 мая 1924 г. за № 288/с [правила,] порядок и всю секретную корреспонденцию направлять ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО через Фельдъегерский корпус ОГПУ. Из тех же мест, где связь с Фельдъегерским корпусом отсутствует, секретные пакеты надлежит пересылать особо важной почтой или со специальными посыльными, отнюдь не допуская отправки секретных бумаг обычным порядком. Вместе с тем предлагается принять меры к тому, чтобы не пересылалась, под видом секретной, переписка, которая не носит секретного характера»{360}.