За колючкой – тайга

– Черт меня побери, – бормотал авторитет, с восхищением думая о зэке. – Как этим вот уже три недели жить можно?..

В его памяти сохранился эпизод с Гнидой (бывшее погоняло – Корчма), когда через пять дней содержания в карцере тот запросил пощады именем бога. Хозяин пощадил и впустил в барак, откуда он был депортирован самим Царем. Просить на зоне вообще погано, а когда кто-то просит у администрации… Да еще за шесть месяцев до освобождения… Увезли Корчму, да только в памяти он остался Гнидой.

– У меня вопрос, – сказал Бедовый, остановив ефрейтора посреди плаца на тридцатый день мытарств Летуна. – Что он ест? Говори прямо, скотовод, мне твой аймак давно не нравится.

Проклинающий свой затянувшийся дембель ефрейтор поклялся, что ничего кроме хлеба и пустой похлебки зэк не употребляет. Правда, заметил он, услышав упоминание имени любимой, однажды было слышно, как Летун что-то ловит в «хате». Скорее всего это могла быть мышь.

– Или жуки, – добавил командир отделения конвойного взвода. – А вода, это… Как договорились.

К концу второго месяца содержания Летуна под особой стражей Толян не выдержал. Разговоры каждый день сводились к тому, сколько еще протянет Литуновский. Трое уже проспорило и проиграло вечернюю пайку. Раньше, на пятый день ареста внутри зоны, пари были часты. К десятому дню стали происходить реже, а к концу второго месяца на смерть Летуна никто не ставил даже сигареты. Именно в этот момент Бедовый велел сообщить конвою, что «имеет тему» к Хозяину. И вот для проведения этой тематической беседы вор был приглашен тридцать первого июля в кабинет полковника.

Ничего не изменилось за два месяца отсутствия здесь Бедового. Те же резные стулья, тот же тяжелый стол. Лишь добавилось бумаг на столе, Дзержинский перебрался за спину полковника, да появился чудовищный герб страны Оз. Теперь над рыцарским креслом начальника шестого барака висел щит с изображением двуглавого орла. И скромно, и со вкусом. Резал Самоделкин, по спецзаказу. Еще в начале творческих изысканий зэк пытался объяснить Хозяину, что он краснодеревщик, а не скульптор. Вот если бы кровать крутую справить, по эскизам итальянским каким, или шкаф-купе поставить – будьте любезны. А чтобы резцом, да по дереву, да чтоб еще и похоже было…

Сама птица после работы Самоделкина выглядела, как албанский петух, недорезанный сербскими сепаратистами. Как будто ядреному кочету рубанули топором по голове, да так и оставили. От злости за потраченное время Самоделкин внес в модель коррективы и доказал, что обладает не только золотыми руками, но еще и полным отсутствием чувства юмора. Мотающий в зоне восьмой год и прославившийся всеми мебельными изысками колонии, при помощи долота и резца он приделал орлу то, что у орла если и есть, то не таких размеров. Поскольку для того, чтобы ассоциировать триединое начало между лапами могущественной птицы с чем-то иным, кроме пернатого хвоста, нужно знать, как власть замучила заключенного. Никто особого внимания на птичью мутацию и не обращал. Как бы то ни было, голова Хозяина, а Самоделкин знал точно, куда будет повешен предмет его творчества, продолжала находиться под лапами гордой птицы. Зона умеет хранить тайны, поэтому еще никто из заключенных не шепнул «красным» о том, что знают наверняка, кто положил на Хозяина в открытую.

Снял кепи Бедовый, растер запястья, сделал два легких шага навстречу полковнику и вдруг резко бросился на стул. Не привыкший к таким блатным выходкам в своем кабинете, Хозяин вскинул на смотрящего взгляд, и вид его, доселе серьезный, превратился в некое подобие неприязни.

– Что это с вами, заключенный Банников? – без интереса в голосе спросил он. – Не можете выйти из роли страшилки?

– А я и не выхожу из нее. Я пришел, чтобы уладить с вами, Кузьма Никодимыч, один нагоревший вопрос.

– На самом деле? – Хозяин хмыкнул и почесал под подбородком. – Выкладывайте, Банников.

– Не волнуйтесь, начальник, много времени не займу. Вопрос звучит так: насколько сильно начальник зоны, именуемой в простонародье «дачей», хочет, чтобы во вверенном ему хозяйстве произошел небольшой кандибобер?

Уже понимая, что удовольствия тема если и доставит, то мало, полковник вынул из стола сигареты и начал ковыряться пальцами-сардельками в пачке.

– Ты попроще, Анатолий, выражайся. По-нашему, как мы с тобой умеем. Без наворотов.

– Можно и без наворотов, – согласился Бедовый. – Так вот, Кузьма Никодимыч, если к обеду Летун не войдет в барак, зона встанет.

– Пугаешь?