За несколько лет до миллениума

Времена те ушли в прошлое, а от смотровского бунта против сложившихся этических и эстетических норм эпохи развитого социализма осталась одна тоненькая книжечка, выпущенная автором за свой счет и уже при появлении на свет являвшаяся библиографической редкостью, столь ценимой подлинными библиофилами.

Вместе с тем она представляет собой определенную литературную ценность, стихотворения, собранные в ней, внешне следуя традициям русского классического стиха, несли на себе печать авангарда восьмидесятых годов. Но странное дело, часто начинающиеся как ернические и насмешливые, стихи эти в конце своем оказывались печальными и болящими. У человека болела душа, и это превращало его строки из подражательных в настоящую поэзию.

С. Васильев заметил, что крестным отцом Смотрова был, несомненно, Салтыков-Щедрин, от которого наш герой взял сарказм и резкое неприятие пошлости. Не знаю, не знаю. Многое у Смотрова от его собственных взглядов на жизнь.

Просто мы давно привыкли вгонять чужие мысли в привычные рамки. Нашли определение — влияние Блока, например, или Тарковского, и сразу успокаиваемся, ага, это уже понятно, а то все темнил.

Ирония, звучащая в стихах М. Смотрова, вуалирует многое, и прежде всего он старается спрятать свое нежное отношение к миру. Есть люди, которые стесняются живущей в них нежности.

Мы принимаем это за пародирование, за усмешку, а это всего лишь попытка спрятать себя.

Где-нибудь в камышах между Волгой и ДономОзверевший от крови седой комиссарОстановит обозы и спросит с поклоном:«А куды это, братцы, везете товар?»Поглядят мужики на того комиссара,

С расстановкой плюя на густой чернозем,И ответят угрюмо: «Везем до базара. —И добавят уклончиво: Сало везем».Точно дымные запахи вражьих кочевийНенароком учуявший древний монгол,Оглянется кругом комиссар со значеньем —Исчезнет, как не было вовсе его…

Умея блистательно подхватить любые интонации, использовать любой стиль, М. Смотров играл, выдавая веселые и не очень кунштюки, а в них вдруг проглядывала философская глубина:

Как-то в армии хорунжийТоропился на востокИ внезапно обнаружил

На дороге молоток.«Эка пакостная штука, —Крякнул воин. — Что я, жид?На хрена мне эта штука?И нехай себе лежит!Были б это эполеты,Чарка водки иль седло —Это нужные предметы,Это, значит, повезло».Так сказал хорунжий бравый,Ус кудрявый покусал

И, быть может, в бой кровавыйСнова дальше поскакал.

Он улыбался, вокруг смеялись, а смеяться-то было нечему.

Ученые, врачи, поэты,Художники, учителя —Цвет нации, в натуре бля!

Это не просто слова — это отношение к описанным категориям людей современных нуворишей и государства. Когда принимали закон о монетизации, Герман Греф и его присные утверждали, что протестов не будет, быдло на улицы не выйдет. Вот так они нас! В натуре бля!

В стихах Смотрова не усмешка — горькая улыбка.

Горит огромный склад товарный,Струится в небо дым и вонь.Сидит на камушке пожарный

И курит, глядя на огонь.Открыты фас его и профильКругом летающей золе.А он сидит, как МефистофельС печатью думы на челе.И очень может быть, пожалуй,Не бог, не царь, не идиот,А вот такой простой пожарныйНам солнце разума зажжет!

Он ерничает, он использует демагогические приемы, прямо как наши современные политики, как это сделано в стихотворении «Гимн свободе», где при всех попытках что-то сказать, не сказано о свободе ничего. Он подражает Лермонтову, Некрасову и Пушкину, но в этих подражаниях живет его, чисто смотровская интонация. Он создал свою поэтическую интонацию, его невозможно спутать ни с кем.

Нельзя сказать, что сборник во всем удачен. Нет, автор грешит порой отсутствием вкуса, но это ведь дело наживное. Приходит время, и человек понимает, что был излишне прямолинеен и в чем-то неправ.