За точкой невозврата. Полдень битвы

– А кто вам сказал, что Германия прекратила свое существование? – вопросом на вопрос ответил Роммель. – Да, подписав капитуляцию, она сильно изменилась, но не более того. Большевики и их Покровители воевали не с немецким народом, а с Гитлером и его дурацкой национал-социалистической идеей. Нет ничего глупее, чем попытка делить людей по породам, будто охотничьих собак. И ваш Черчилль сильно просчитался, отказавшись принять ту капитуляцию к сведению и прекратить войну против немецкого и итальянского народа. Русские оказались гораздо умнее и дальновиднее тех деятелей, которые двадцать лет назад устроили Германии Великое Версальское Унижение. Гитлер не присылал мне и десятой части того, что мне сразу же дали хозяева новой Германии. Господин Сталин решил, что если англичане не хотят мириться по-хорошему, то к этому их надо принудить пинками и затрещинами. Вот я вас и пинаю изо всех сил, потому что и сам почти какой же, как русские и их Покровители, ибо самым главным делом считаю профессиональную компетентность и ни в грош не ставлю национальную принадлежность. Вас, мой добрый Бернард, переиграла слаженная команда профессионалов, а не немцы, итальянцы и представители других национальностей. В частной Африканской военной компании фельдмаршала Роммеля служат только лучшие из лучших.

– Так значит, – отшатнулся Монтгомери, – вы приняли помощь у этих исчадий Ада, холодноглазых детей Сатаны, миллионами истреблявших ваших соплеменников на восточном фронте, и к тому же сделали это как частное лицо, а не как германский военачальник?

– Служба по найму – изначальное призвание немецкого солдата, – хмыкнул Роммель. – Герр Сталин не хочет воевать с вами напрямую, и именно поэтому ему сейчас нужны кондотьеры – люди независимые, но в то же время опытные, компетентные и квалифицированные. Поскольку моя армия никогда не принимала участия в боях на Восточном фронте и не совершала там ничего непотребного, то мы очень быстро договорились, ко всеобщему удовольствию, кроме вашего. Кстати, должен вам сообщить, что легендарная свирепость «марсиан» была сильно преувеличена брехливым гением нашего Геббельса. Пленных не брали обмундированные в устаревшую «марсианскую» экипировку солдаты советских штурмовых батальонов, сформированных из тех русских, что имели несчастье побывать в нашем немецком плену. Вот кто убивал за одни только звуки немецкой речи. Но за это мы должны благодарить Альфреда Розенберга и других идеологов германской расовой исключительности, а не герра Сталина и Покровителей большевиков, которые, напротив, с таким явлением борются. У меня тут в Африканской компании имеются солдаты и офицеры, прибывшие прямо из советских лагерей для военнопленных. Тех, кто высказал весьма достойное желание сражаться против вашей говняной Британской Империи, сразу передают в мое распоряжение. И именно от этих людей мне известно, как с немецким вопросом дела обстоят в Советской России и у «марсиан».

– Ну хорошо, – сказал Монтгомери, озабоченно потерев подбородок, – хоть и страшно это признать, но вы меня убедили. У нас снова вернулся пятнадцатый или шестнадцатый век, когда были возможны такие вот частные армии, нанимавшиеся на службу то к одному, то к другому государю. Но скажите – победив нас в Египте, что вы намерены делать дальше?

– Я, мой добрый Бернард, – с чувством сказал Роммель, – и дальше буду пинать вас, британцев, везде и всюду, где смогу только встретить, чтобы вы убрались на свои поганые острова и больше не мешали своими интригами жить честным людям. Никто не любит людей, желающих соблюдать только свои интересы, и немцы не исключение. Но мне уже обещали, что итог моей карьеры будет не в этом мире. Когда здесь все мои дела будут закончены, то я, со всеми своими людьми, отправлюсь за Врата в мир будущего, где немцы выродились и измельчали – для того, чтобы так же, изо всех сил, лупцевать ваших потомков. Суммы, которую мне обещали за контроль над Суэцким каналом и вообще Египтом, вполне хватит, чтобы перевооружить мои войска по стандартам двадцать первого века, а боевого опыта, такого, как у нас, там нет более ни у кого, разве что у русских.

– А что будет, если в ваши дела решат вмешаться американцы? – спросил Монтгомери. – Ведь, несмотря на все свои поражения, в настоящий момент это самая мощна держава нашего мира, и она может воспротивиться тому, чтобы русские большевики и их Покровители на Континенте (в Европе) творили все, что им захочется.