За точкой невозврата. Полдень битвы

Как, наверное, в этот момент благодарили Бога турецкий президент Иненю и его подручные – за то, что отвел от них беду и не дал по британскому наущению напасть на Болгарию. Продвижение русских в Европу это, конечно, немного замедлило бы, но вот бедная Турция наверняка была бы побеждена и сильно урезана в размерах. Ведь большевики теперь имели возможность не принимать во внимание ни британские, ни чьи-нибудь еще интересы. То, что они до сих пор не тронули Турецкую республику, могло означать только то, что они уже добились от нее всего желаемого. Например, право беспрепятственного и бесплатного прохода своих торговых и военных кораблей, запрет на то же самое для военных флотов других стран и сильные военные базы в Босфоре и Дарданеллах. При таких условиях Сталин действительно может оставить турок в покое, обратившись к другим делам – например, к подготовке разгрома Японии, о которой британская разведка пока еще ничего не могла доложить. Или (Черчилль грязно выругался) весной следует ожидать внезапного рывка большевистских полчищ через Канал. Ведь Британия – это тоже такое дело, не доделав которое, дядюшка Джо не пожелает разворачиваться лицом на восток.

…Два дня назад, в среду, когда самые страшные события в Египте были уже неизбежны, но еще не произошли, Черчилль на еженедельном королевском ланче получил от своего монарха суровую выволочку.

– Вы, Уинстон, своим упрямством ставите под угрозу само существование Великобритании, – сказал король глядя на своего премьер-министра взглядом голодного василиска. – Эль-Аламейн может стать только первым в числе наших стратегических поражений. Утрата Египта вместе с Суэцким каналом неизбежна, на очереди Палестина и буквально пропитанный нефтью Ирак, где нас тоже воспринимают не иначе как детей шайтана. Ну а потом, к весне, если нам будет еще недостаточно больно, очередь может дойти и до Британских островов. Дядюшка Джо – это вам не Гитлер, который все пытался сделать с наскока. Он гораздо серьезней: во-первых, потому, что ему некуда спешить, во-вторых, в силу того, что под его рукой собралась совершенно неприличная мощь, в третьих – из-за тех знаний, которые он получил из-за Врат.

– Но, Георг! – воскликнул Черчилль. – Мы не можем сейчас отступить перед русским ультиматумом, ведь это будет означать наше окончательное поражение!

– Насколько мне известно, – произнес король, – господин Сталин не собирается устанавливать у нас диктатуру пролетариата и низвергать монархию. Ему будет достаточно гарантий того, что Британские острова в будущем не станут плацдармом для развертывания агрессии против Советского Союза. Там, в другом мире, даже не отступив ни на шаг, наша Великобритания потерпела в этой войне поражение, лишь слегка замаскированное флером общей победы над Гитлером. Понесенные потери и утрата авторитета всего через несколько лет привели к краху прежде могучей Империи, над которой никогда не заходило солнце. На то, что сейчас в другом мире называется Великобританией, невозможно взглянуть без слез, и развитие по этому пути следует предотвращать любой ценой. До недавнего времени наши потери были меньше, чем в другом мире, но сейчас счетчик снова завертелся со страшной скоростью, и виновно в этом именно ваше знаменитое упрямство.

Сделав небольшую паузу, чтобы промокнуть губы салфеткой, король подумал и добавил:

– Пришло время признать, что и здесь мы потерпели поражение, принять выдвинутые нам условия почетной капитуляции и заняться минимизацией потерь. Иначе каждый последующий день будет хуже предыдущего, пока могучие удары извне не разрушат нас окончательно. Я своей стране такой судьбы не хочу. Подумайте об этом, Уинстон, пока не поздно.

Дальнейший ланч проходил в полном молчании, только под стук вилок и ножей, ибо все слова уже были сказаны, а просто встать и уйти Черчилль не мог. Впрочем, ни выполнять требования короля, ни добровольно подавать в отставку Черчилль не собирался, ведь таким образом он признает не только поражение Великобритании, но и свое собственное. Пусть лучше его снимают через вотум недоверия или королевским указом, ведь в таком случае он уйдет непобежденным, а вся горечь поражения падет на его несчастного преемника – скорее всего, на этого пустоголового лейбориста Климента Эттли. Рецептов, как предотвратить грядущую катастрофу, у него все равно нет, так что пусть все идет так, как идет.

23 ноября 1942 года. Полдень. Турция. Анкара. Площадь Кызылай. Дворец президента Турции «Чанкая».

Президент Турецкой республики Исмет Инёню, урожденный Мустафа Исмет-паша