За точкой невозврата. Полдень битвы

– Ну хорошо, – сказал, немного остыв, Фавзи-паша, – предположим, вы и правы, тем более что случай с армянами, симпатизирующими Российской империи, существенно отличается от того, что произошло с понтийскими греками, последней отрыжкой павшей пятьсот лет назад Византийской империи. Энвер-паша, будь он неладен, сам напал на российские пределы, польстившись на германские кредиты и желая вернуть Османской империи былые влияние и блеск. Да и репрессии против армян в основном совершали не турки, а грязные курды, которых в этих преступлениях можно будет обвинить в полной мере. Что касается греков, то это совсем другое дело. Они сами пошли войной на молодую Турецкую республику, надеясь оторвать от нее Восточную Фракию и область Смирны. К этому греков побудила их так называемая Великая Идея, повелевающая им захватить все наследство державы Александра Великого. Но благословленный Аллахом Кемаль Ататюрк, да длится память о нем в веках, разбил войска этих безумцев и обратил их планы в прах. Для Турции та война была священной и оборонительной, а ярость нашего народа против тех, кто поднял на него оружие – оправданной. Так и надо говорить на переговорах с господином Сталиным, и только в том случае, если он не будет слушать наших аргументов, понадобится решать вопрос между войной и миром.

– Да, уважаемый Фавзи-паша, – кивнул президент Иненю, – так мы и сделаем. Не теряя времени, надо направить в Москву представительную делегацию для переговоров, и возглавит ее наш министр иностранных дел. Венгерский путь для нас гораздо предпочтительнее финского, но умнее всех прочих оказался болгарский царь Борис, сумевший сохранить свой трон, невзирая на нелюбовь большевиков ко всяческим самостийным монархам. Ему даже позволили оставить у себя новые территории, отвоеванные Болгарией в то время, когда та находилась в союзе с Третьим Рейхом. Если мы пойдем на все прочие условия господина Сталина, так, быть может, нам позволят вернуть в состав государства земли с преимущественно турецким населением, по Севрскому и Лозаннскому мирным договорам отошедшими[19] в пользу Франции и Великобритании? Господину Сталину такой подарок новым друзьям не будет стоить ровным счетом ничего, а для Турецкой республики это будет очень выгодное дело. Вы поняли меня, дорогой Нуман-паша?

– Да, господин президент, – ответил Нуман Меменчиоглы, – мы приложим все возможные усилия, чтобы отдать поменьше и выторговать за это побольше. Если господин Сталин желает получить искомое без войны и избавить себя от хлопот по нашему погребению и последующему усмирению недружественного населения, то ему следует хотя бы частично пересмотреть в нашу пользу границы, определенные несправедливыми договорами с империалистическими державами.

– Я тоже не возражаю против такого решения, – сказал Фавзи Чакмак, – если нам удастся избежать самых скользких мест, и к тому же разжиться новыми территориями, то можно сказать, что лучшего выхода из нынешнего положения нельзя и желать. А в рай к гуриям мы еще успеем, это от нас тоже никуда не денется.

– Если удастся договориться на наших условиях, значит, так тому и быть, – сказал Исмет Иненю. – Да будет на то воля Аллаха!

29 июля 2019 года, 11:45. Московская область, государственная дача «Ново-Огарево».

Присутствуют:

Президент Российской Федерации – Владимир Владимирович Путин

Генеральный директор ВОЗ Тедрос Аданом Гебреисус

За те две недели, что прошли с момента начала белорусского майдана, обстановка в этой восточноевропейской стране по одним параметрам разрядилась, а по другим, наоборот, осложнилась до крайности.

В прошлое ушли вандализм, погромы и ночные бои с ОМОНом, и дворники давно уже привели белорусскую столицу в обычный вид, так что ничего уже не напоминало о былом бесновании. С другой стороны, больше ничего не было слышно о зверствах надзирателей в СИЗО, избиениях и пытках. Пузатая мелочь, взятая под белы руки на основании данных видеонаблюдения, шла как по конвейеру – кто на месяц административного ареста, а кто и на два-три года тюрьмы. И только по поводу арестованных главарей белорусская Фемида никуда не спешила: судить их собирались публично, и лишь после того, как развеется дым и осядет вся пыль. За это время, быть может, ужесточат антиэкстремистское законодательство, и этой публике вместо двадцати лет тюрьмы намажут лоб зеленкой. И в то же время белорусский президент, едва схлынула горячая фаза противостояния, публично разнес некоторых самых ретивых деятелей, откровенно перегнувших палку, и выступил с инициативой либерализации и гуманизации законодательства, а также пересмотра Конституции.