За закрытыми дверями

Клео. Девочка, которая вымазала вареньем его велосипед, потому что была слишком маленькой и он не брал ее кататься. Девочка, которую Джек успокаивал, когда она разбила коленку, тайком взяв тот самый велосипед и выехав на нем на дорогу.

Девочка, которая всегда была частью его жизни и никогда не выходила у него из головы. Девочка, к которой он никогда не смел прикоснуться. И до сих пор не смеет, потому что сам себе пообещал не делать этого.

Руки дрожали, Джек опустил их и сжал кулаки. Отступил назад, теша себя надеждой, что она не почувствовала его возбуждения.

Она никогда не узнает, что все это для него больше чем просто секс. И в предыдущие разы было точно так же. Боль злобно накинулась на его сердце.

– Извини, мне стыдно.

Глаза Клео расширились, два прозрачных океана промерзли до дна. Губы, которых жаждал Джек, вытянулись в тонкую линию. Рука взметнулась вверх, удар ладони обжег щеку Джека.

В удушливой тишине пощечина прозвучала как выстрел. Пятясь в спальню, она обнимала себя за плечи. В глазах стояли слезы, она даже не пыталась это скрыть, губы, все еще влажные от поцелуев, дрожали.

– Клео…

Но она снова занесла руку для пощечины, и Джек вынужден был остановиться.

– Просто чтобы ты знал. – Она говорила хрипло, прерывисто. – Это за извинение.

Прежде чем до него дошел смысл этих слов, дверь спальни хлопнула, и три акварели, висевшие на стене, задрожали.

Мгновение он просто стоял и растирал горевшую от удара щеку. За что? За извинение?

Джек снова изменил их отношения. Неизменно одно – его чувства к ней. Теперь одного взгляда на ее губы достаточно, чтобы он вспомнил их вкус на пике страсти.

И захотел снова им насладиться.

Скотт прав. Утром Джек Девлин себя возненавидит.

Прислонившись к двери, Клео поникла, не замечая ни вспышек молнии за окном, ни первых больших капель дождя, застучавших по листве.

Тело было словно разбитое, слабое, беззащитное, охваченное огнем. От чувствительных губ, которые все еще покалывало после поцелуя Джека, до босых ступней. Влажное тепло собралось внизу живота. Она прижала дрожащие пальцы ко рту и всхлипнула.

Джек хотел ее. Она видела это в его взгляде, тлевшем и готовом в любой момент вспыхнуть, слышала в неровном дыхании, чувствовала в напряженных мышцах, когда он к ней прижался.

Ярче всего об этом свидетельствовало его мужское естество, возбужденное и отвердевшее. Клео, может, и не очень много знала о мужской эрекции, однако поняла, что коснулось ее живота, и задрожала от одной мысли о том, как Джек нетерпеливо входит в нее.

Из-за воспоминаний о его горячих требовательных ладонях обтянутая пижамкой грудь напряглась и отяжелела, соски, все еще твердые и округлые, стало покалывать.

Клео стиснула зубы. Сквозь теплое марево пробилась мысль о том, что сделал Джек, и ярость снова стала набирать силу. Джек извинился. Не хотел признавать то, что между ними произошло.

Он разжег огонь, скрывавшийся внутри ее, но тут же погасил его. И извинился.

Как он мог так поступить? Сволочь. Стыдился того, что пьян, или того, что поцеловал ее?

Не нужно ждать, чтобы узнать ответ. Хоть что-то было у нее под контролем. А вот все остальное… Клео шумно вздохнула. Живущая одним мгновением, она для него все равно что расплавленный металл. Его ловкие пальцы, губы, тело.

Нет, надо лечь.

На подгибавшихся ногах Клео дошла до кровати. Кожа на внутренней поверхности бедер стала очень чувствительной из-за грубой ткани брюк Джека.

Кон сердито отмахнулся лапой, когда она его подвинула, и пошел спать в ноги. Типичный самец, хочет, чтобы все было так, как ему нравится.

Взбив подушку, она рухнула навзничь и в плотной ночной тишине уставилась в потолок:

– У меня для тебя новости, Джек. Завтра наступит час расплаты.

Глава 7

С первыми малиново-золотыми лучами рассвета Клео проснулась. Ночную грозу унесло, и наступавший день обещал быть ясным. Из-за Джека Клео не смыкала глаз почти всю ночь, зато с утра созрел план.

Она не обсуждала с Джеком пришедшую ей вчера в голову идею чем-нибудь позаниматься вместе, решила, что они сумеют бок о бок потрудиться над созданием маленькой мемориальной клумбы с солнечными часами.

Натянув шорты, в которых работала в саду, и трикотажный топ, Клео принялась рыться в шкафу в поисках старых кроссовок. Она знала, что испытает неловкость, когда снова увидит его, поэтому хотела на чем-нибудь сконцентрироваться.

Это все вина Джека. Чего стыдиться ей? Она замерла, не завязав шнурков. Неудивительно, что к нему женщины в очередь выстраиваются, он знает, как сделать так, чтобы каждая почувствовала себя единственной. «Опасный навык», – решила Клео, взглянув на дверь спальни Джека, и спустилась на кухню.

Покормив Кона, Клео взяла персик. Откусывая кусочки от сочного фрукта, она старалась не думать о том, что мужчина, который прижал ее вчера к стене, лежит сейчас на кровати наверху. Такие мысли опасны, могут помешать реализации плана заставить Джека заплатить за все этим утром. Она надеялась, что он почувствует себя в аду, когда проснется. Извинения не принимаются.