Забег на невидимые дистанции. Том 1

Ридли оставался натурой темной и загадочной. Без весомого повода его старались не трогать. Насколько Ханне было известно, он и сам держался в стороне, знакомств не заводил, друзей не искал, общения тоже, и всем своим видом это транслировал. Так что складывающееся положение дел его устраивало.

Но разве подобное поведение, равно как и все слухи, могли оттолкнуть почти семнадцатилетнюю девушку, которая хороша собой, привыкла к мужскому вниманию и всегда добивается своего? Никаких шансов.

Нельзя быть таким запредельно сексуальным, но Сету она разрешила бы не только это. Да стоит ему бровью шевельнуть, и Ханна бросится делать все, что угодно, чтобы он остался доволен. Буквально все, что ему угодно. Вот только брюнет не знал, что до такой степени удовлетворяет чей-то вкус.

А если бы и знал, то что? Велика вероятность, что ему нравятся другие девушки. Тут тебе и конец, Ханна Биллингсли. Тут тебе и конец. Потому что другого такого «Сета Ридли» ты в жизни вряд ли встретишь.

Она твердила себе, что рано делает выводы, что совсем не знает его как человека, что ведется на внешность и амплуа неприкасаемого и опасного «бэдбоя», и все это так нелепо, так не по-взрослому.

Но она ничего не могла с собой поделать. Каждый раз, как этот физически развитый «шкаф» входил в класс, у нее начиналось головокружение, и она провожала его фигуру затуманившимся взглядом, пока он шел между рядами парт в самый конец помещения, чтобы расположиться обособленно от всех.

Аура от Сета исходила, как от акулы за толстым стеклом океанариума. Которая медленно плавает вдали, как будто бы ни на кого не глядя, и заставляет забыть о себе. Только лишь для того, чтобы произвести атаку в наиболее неожиданный момент.

Длинноногий, узкобедрый, с массивными плечами, он был самым высоким парнем, которого Ханна видела в жизни. Мышцы груди заметно проступали под тканью водолазки, вызывая желание прикоснуться, чтобы ладонью очертить рельефы, ощутить их упругую плотность. Широкая шея несла такое же широкое, отстраненное лицо с выражением давно и глухо подавленной агрессии.

Ханна мечтала когда-нибудь увидеть его улыбку. Ей казалось, улыбка у него будет обворожительная, с крупными белыми зубами и милыми резцами, добрая и даже немного печальная, она преобразит все лицо. Но Сет, скорее всего, улыбаться не умел.

У него была плоская, четко очерченная верхняя губа с острыми уголками и коричнево-красный, оттенка жженого кирпича рот. Подбородок тупым прямоугольником вытягивался из грубо стесанных щек. Гладко выбритая челюсть к концу дня темнела от быстро растущих волос (признак высокого тестостерона, с содроганием отметила Ханна), и было ясно, что бриться ему приходится каждый день, чтобы не дать им превратиться в щетину.

Весь он был какой-то угловатый, резкий, опасный, того и гляди порежешься, если подойдешь ближе. Кожа болезненно светлая, а жгуче-черные волосы в два дюйма длиной стремились раздробиться на кольца, как небрежные масляные мазки сухой кистью. Жалко, что он редко снимает шапку.

И вот, Сет Ридли во всем своем великолепии стоял на входе и курил, направляя прищур с нечитаемым выражением в сторону ворот, где на территорию школы неторопливо заезжал, сдавая назад, желтый самосвал. Ханна тоже была поблизости и наблюдала очередное шоу в исполнении небезызвестного дуэта.

Эти двое сегодня не успели на школьный автобус, намеренно или случайно, никто не знает и не узнает. За опоздание им должны были сделать выговор (в сотый раз), но Ханна получила бы удовольствие даже от такой мелочи. И все бы ничего, но прямо сейчас, за несколько минут до звонка на первый урок, Нина и Отто спрыгнули на школьный двор, отцепившись от задней лесенки мусоровоза, на котором, очевидно, приехали сюда бог знает откуда.

Многие останавливались, чтобы посмотреть на это и высказать свой комментарий к происходящему. Что-то вроде «А! Так вот почему от вас всегда воняет» и типа того.

Ханна якобы случайно оказалась рядом с Сетом, который молча изучал этот странный перформанс, наверняка раздумывая, часто ли местные ученики прибывают на занятия подобным образом, и делая соответствующие выводы о престижности заведения, в которое перевелся.

На нем были простые черные брюки из грубой ткани, небрежно зашнурованные коричневые ботинки с рыжими прожилками; под распахнутой болотной курткой с липучками на стоячем воротнике мощный торс был обтянут тонким темно-синим свитером, поверх которого красовалась плоская цепочка в полдюйма толщиной.

На указательном пальце левой руки, которой он держал сигарету, сидело широкое кольцо, а в ушах блестели тонкие сережки, словно серебристые ниточки, едва различимые вблизи. Размер его ладоней заново поразил Ханну, и пришлось сглотнуть, прежде чем заговорить.

– Мой шизанутый братец со своей не менее шизанутой подружкой, – резюмировала Ханна, придавая голосу ненавязчивую веселость. – Мусоровоз – это что-то новенькое. Такого еще не было.