Забери мою душу

Дело Кириченко самое сложное, судья принципиальный, прокурор - зверь, а я должен всех их сделать. Слушания переносить больше нельзя, я и так тянул время, как мог, чтобы набрать больше защитной базы. На кону большие деньги и моя репутация. Но мысли плывут, и бросает в холодный пот. Ничего не соображаю, а я еще должен был поработать перед сном, внимательнее изучив материалы. Дышу, глубоко втягивая в себя воздух.

- Чайник закипел, - оповещает меня Эля. Прихожу в себя, поднимаю голову и понимаю, что на всю кухню свистит свисток, а я не слышу. Завариваю себе порошки, медленно их размешивая.

- Ты заболел? Тебе плохо? – вдруг совершенно спокойно и даже с тревогой в голосе спрашивает Элина.

- Хм.

Беру стакан - слишком горячий, отставляю его, вновь перевожу взгляд на крошки на столе и не выдерживаю. Беру тряпку и демонстративно стираю их со стола. Эля широко раскрывает глаза, следя за моим жестом, но, слава богу, никак не комментирует. Снова беру стакан с горячей жидкостью и потихоньку пью, обжигая губы.

- Что ты принимаешь? – спрашивает она и, не дожидаясь ответа, сама рассматривает упаковки от лекарств. Скептически цокает, словно профессор, и отставляет медикаменты в сторону. - Этим не вылечишься, даже если выпить все сразу, - заявляет девочка. – Отдай! – внаглую забирает у меня кружку, буквально выдергивая ее из моих рук. Жидкость расплескивается и заливает мой костюм. Костюм от «Армани» пачкается липкой белой жидкостью. Глубоко вздыхаю, закрывая глаза. И дело не в «Армани», дело в моём маниакальном перфекционизме, который граничит с фанатизмом, перетекая в невроз навязчивых состояний.

- Что бы ты ни задумала, остановись, – отвечаю ей, беру кружку и поднимаюсь наверх, в свою комнату. Говорят, больные мужчины очень раздражительны, я - это все то же самое, но умноженное на сто. Мне просто нужна тишина и хороший сон. Снимаю залитый пиджак и все равно вешаю его на вешалку. Нужно будет отдать в химчистку.

Раздеваюсь и иду в душевую.

Встаю под горячие струи. Вода обжигает кожу, наполняя ванную густым паром, которым я дышу, пытаясь согреться и избавиться от першения в горле. Как, сука, не вовремя!

Вытираюсь насухо, надеваю черный банный халат. Выхожу из ванной и наблюдаю картину маслом. Эля водружает на тумбу поднос с фарфоровым чайником, чашкой, медом и лимоном, а в моем кресле уже стоит маленькая белая аптечка.

- И что это все значит? – выгибаю брови. Меня все равно морозит, несмотря на очень горячий душ.

- Доктора вызывали? – усмехается она. – Извини, сексуальной формы медсестры не нашлось, но ты представь, что костюм все же есть. Такой коротенький, приталенный халатик с неприлично глубоким декольте, - строя мне глазки, выдает Эля. – Поиграем? Но лечить буду реально.

Если бы не хреновое самочувствие, я, наверное, оценил бы эту «игру» и организовал бы ей халатик, но сейчас меня все больше раздражают ее игры. Мне реально плохо.

- Эля, закрой двери, пожалуйста. - Она идет к выходу. – С той стороны, - холодно добавляю я, и девочка демонстративно захлопывает дверь, не выходя из комнаты. Сажусь на кровать и пытаюсь допить не очень вкусный раствор в стакане. Мне нужно поспать.

- А теперь серьезно, - говорит она и становится напротив меня. – Как я поняла, ты болеешь. Тебе очень хреново, и, судя по количеству таблеток, которые уже выпил, ты хочешь прийти в себя до завтрашнего утра. Но так ничего не выйдет. Я знаю методы получше, - хитро щурится, внимательно меня осматривая.

- Действительно? – пытаюсь усмехнуться, но выходит что-то вроде оскала. – Ну попробуй, - устало выдыхаю я.

- Спасибо, Мастер, вы так щедры, - иронично произносит она. – Для начала давай измерим температуру, - она подходит ко мне и накрывает мой горячий лоб прохладной ладошкой. Приятно.

- Эффективный метод проверки, - хрипло произношу я.

- У тебя температура высокая, - констатирует она. – Но, судя по тому, сколько ты выпил таблеток, должна скоро снизиться. А пока пей чай на травах с мёдом и лимоном.

Ставит на тумбу поднос, наливает в чашку ароматного чая, при мне растворяет в ней мед и кидает туда лимон.

- Что это? – спрашиваю я, вдыхая запах отвара.

- Зелье, приворожить тебя хочу, - вздыхает Эля.

- На меня зелья не действуют, - отпиваю ее отвара - вкусно, горячо, то что нужно для горла.

- Ну да, Темного ничем не возьмешь, - хитро улыбаясь, говорит она и садится напротив в кресло.

- Я предпочитаю сам забирать угодные мне души, - парирую, подыгрывая девочке.

- Кто бы сомневался, - цокает она и отводит взгляд, становясь серьезной.

После того, как я допиваю ее «зелье», меня бросает в пот. Эля вручает мне градусник и достает из пакета какую-то баночку с мазью, которая совсем не внушает мне доверия. В общем, никогда не позволял кому-либо так мной руководить, но делаю исключение для Эли, показывая тем самым, что доверяю, пытаясь найти с ней точки соприкосновения. Мне важно до конца прочесть ее внутреннюю картину. А не то, что она хочет показать. Роль взбалмошной оторвы ей не идет; там, внутри, все же маленькая девочка.

- А это еще что такое? - указываю глазами на баночку.