Забудь меня (СИ)

— Если уж так сложилось, не подавай на развод, пожалуйста, пока малыш не родится. Иначе, мне потом придется проходить не простую процедуру усыновления. Зарегистрируем его и тут же подадим на развод, если захочешь.

— Если, здесь быть не может.

— Если бы ты только знала, как я раскаиваюсь, как мне жаль и как я хочу снова быть с вами. Если б только можно было все забыть, как страшный сон.

— А мне не жаль. Уплыло говно с моего берега и слава богу!

— Но ведь много было и хорошего.

— Было. А ты это хорошее, изо дня в день придавал!

— Не так часто, как тебе думается.

— Не важно. Я и одного раза никогда не смогу забыть. И ты бы мне тоже никогда не забыл!

— Но я бы сделал все для того, чтобы ты гоняла, что лучше меня, тебе не найти.

— А я десять лет, изо дня в день, делала для этого все, что только могла. Но видимо очень плохо, раз ты все поисках лучшей, как и при первой жене. Не смею больше мешать. Удачи в поисках.

— Ты лучшая для меня! Я это знаю. Всегда это знал. Ты единственная любимая мной женщина. Была, есть и будешь. Просто знай это. Я глубоко раскаиваюсь в своих изменах. Я уже понес за них все мыслимые и не мыслимые наказания. И только благодаря всей этой ситуации я понял, насколько ты мне дорога! Я жить без тебя не могу!

— Уже живешь. Довольно театральной драмы! Я устала, мне нужно отдохнуть.

Горячность Михаила, ничуть меня не трогала. Скорее — раздражала. Мне уже не восемнадцать. На страстные речи не купишь.

Михаил встал, пошел к двери, но обернулся:

— Я буду звонить тебе каждое утро и каждый вечер! Если не будешь брать трубки, буду приходить и звонить в дверь, до тех пор, пока не откроешь.

Глава 47

Потом пришла мама, села, долго молчала и гладила мои руки. Затем, осторожно спросила:

— Ты уверена в своем решение?

— Конечно. Его хотели, и зачинали осознанно. Он не виноват, что все вот так обернулось.

— Может, еще сойдетесь теперь?

— Исключено. Я больше не смогу делить с ним постель, после всего увиденного и понятого.

— С младенцем на руках, найти мужчину, будет значительно сложнее.

— Ну и бог с ним! Еще одно: доброе утро, мамочка! Для меня важнее.

— Ты уверена, что он не откажет вам в содержание? Найдет сейчас новую зазнобу и не до вас станет.

— Он всегда помогал и помогает даже своим старшим, уже полностью самостоятельным детям, думаю, не бросит и нас. Но и я тоже не буду сидеть сложа руки, напишу бизнес-план для программы самозанятости, буду торты печь, как и раньше и пряники расписные.

— Умница ты моя! — мама засмеялась, но натянуто, через силу и поцеловала меня в висок. — Остаться у вас на ночь сегодня?

— Не надо. Все хорошо. Правда. Не тревожься.

Но хорошо, нифига не было. Я впервые засыпала в этой квартире одна и как следствие, изворочалась и изревелась. Так не хватало рядом сильного плеча, на которое можно положить голову, успокаивающего и согревающего тепла. И даже этого быстрого, формального секса с утра, мне тоже будет не хватать, как это ни странно.

И мама права, женщине с тремя детьми, мужчину найти, будет невероятно сложно. А хочется ведь! Я за эти десять лет так привыкла быть под защитой и опекой, что сейчас чувствую себя не то, что одинокой — осиротевшей. Это ощущение куда глубже простого одиночества, простой тоски и обиды. Сиротство — оно обездоливает, забирает часть самой души. Чувствую себя сейчас примерно так же, наверное, как чувствует себя человек, которому недавно ампутировали руку или ногу. Не хватает чего-то безумно важного и родного. Части самой себя. И смириться с этим невероятно сложно, практически невозможно. Можно лишь привыкнуть, очень медленно и постепенно. Вдох за вдохом, через невероятную боль в груди. Когда был рядом Кирилл, это было куда легче. Теперь же скучаю еще и по нему. Как ни странно, ничуть не меньше, чем по Михаилу.

Сейчас бы, кажется, была рада даже Сереже. Который, кстати, приносил мне в больницу передачи и приглашал просто погулять, еще раз, когда меня выпишут, но после новости о скором прибавление в моем семействе, как-то резко сдулся. В ЧС не запихнул, но писать, звонить и приносить вкусняшки, перестал.

Что ж, на него за это даже сердиться невозможно. Я бы на его месте, тоже даже и не посмотрела на отца, с которым будут проживать трое детей от первого брака, которых мне придётся содержать.

Ну и ладно. Зато скоро меня будут обнимать еще одни маленькие ручки, будет звучать звонкий, детский смех. И это мне дороже всего на свете.

Вечером звонил Кирилл:

— Как ты?

— Хорошо.

— Поговорила с отцом?

— Да.

— Как воспринял?

— Рвет на себе волосы и плачет, — хотела рассмеяться, да не вышло.

— Что ж, заслуженно. У тебя с утра токсикоза нет?

— Не было еще ни разу, а что?

— Тогда я заеду за тобой в половине девятого. Отвезу тебя на работу.

— На какую еще работу?

— Увидишь! Тебе понравиться! Я обещал тебе помогать — я и помогаю. Нашел тебе работу.

— Да кто меня возьмет? Мне через несколько месяцев уже в декрет.

— Возьмут. Не беспокойся. Выспись. Нужно выглядеть бодро и свежо.