Читаем ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы) полностью

На земле валялась длинная ржавая коса на переломившемся пополам деревянном черенке, до блеска отполированном ладонями.

- Ого! - сержант сдвинул фуражку на затылок. Он обвел взглядом собравшихся и решительно рубанул воздух ладонью:

- Так. Оформлю, как вещдок. Сектантка, что ли, какая-то, непонятно... Несите ее, несите, чего встали? Очухается бабка - в больнице поговорим с ней. Хотя какое там - очухается... Кости одни да кожа. Вылитая Смерть.

Испитой мужичонка вдруг побледнел и резво юркнул в толпу.

- Стоять! - дернулся к нему гаишник, но было поздно - пропал, растворился, словно кусок рафинада в чае.

"Скорая" тронулась и, завывая, унеслась прочь, увозя жертву. Водитель обессиленно прислонился к дверце своего "жигуленка".

- Я уж думал - смерть пришла, как занесло да завертело... а гляди ты, ни царапинки.

- Ничего, - ободрил его сержант, продолжая писать, - это ничего. Везучий, значит, долго жить будешь.

Он аккуратно обернул косу тряпкой и запихнул ее на заднее сиденье дежурной машины. Потом вдруг замер на месте и задумался о чем-то, глядя на ржавое, но с остро отточенным краем, лезвие.

ТУМАН


...Зловещий туман, гнилостная стена которого колыхалась, точно раздутое брюхо чудовища, катился по мокрой земле, подбираясь все ближе и ближе к моему дому.

Вот он скрыл деревья на опушке леса, замолчавшего, словно в ожидании чего-то ужасного. Листья зашумели, точно перед грозой - и снова все стихло. Соседский дом утонул в густом, сером, болотном мареве, волнами затопившем жухлую лужайку перед крыльцом... вход... поглотившем окна и островерхую крышу. Изо всех сил напрягая слух, я расслышал слабый отчаянный крик, и мне показалось, что я узнал голос соседа, полный боли. Грохнул одиночный выстрел, будто детская хлопушка - эха не было, губка тумана жадно поглотила звук.

Что-то проскрежетало по двери, и мои ноздри уловили запах тления. Первые щупальца белесой мути уже тянулись ко мне, омерзительным могильным холодом обвиваясь вокруг тела. Тогда, с бешенством отчаяния, я сорвал с крюка дробовик и широко распахнул дверь. Собравшись с духом и сделав последний глоток свежего воздуха, я с головой бросился в проклятый туман.


И там меня съели.

ПРОСТАЯ ПТИЦА


Попугай, сидя в клетке, скверно ругался и грыз поржавевшие прутья кривым черным клювом.

- Понимаешь, - доверительно наклонился ко мне Джон "Окорок" Сильвер, поправляя треуголку и пристукнув в выщербленный пол таверны своим увестистым костылем, отделанным костяными кольцами, - эта бедная, старая невинная птица ругается, как тысяча чертей, но она не понимает, что говорит...

- Пиастры, пиастры! - орал попугай так, что уши закладывало.

- Да, - задумчиво покачал головой Сильвер и одним махом осушил кружку эля, - разве только дьявол повидал больше зла, чем эта птица. А ну-ка, Флинт, предскажи нам удачу!

- Пиастры! - снова заголосил попугай. Тут внутри него что-то щелкнуло, и усталый голос произнес:

- Осточертели они мне со своими золотовалютными бреднями. Итак, сегодня, 14 июля, торги на Лондонской бирже показали, что индекс "голубых фишек"...

Джон Сильвер поспешно набросил на клетку свой большой фуляровый платок. Руки его тряслись. Я недоуменно посмотрел на него, а он, встретив мой взгляд, заговорщически подмигнул и хрипло прошептал:

- Ты же не думал, что это простая птица, Джим?

* * *

...Когда луна показалась снова, индеец Джо стоял над двумя распростертыми телами, созерцая их. Доктор пробормотал что-то невнятное, вздохнул раза два и затих. Метис проворчал:

- С этим счеты покончены, черт бы его взял. Нашел время читать свои заклятья, придурок. Ведь смыслил в магии меньше распоследнего черномазого, а туда же... Лучше бы лечил людишек, не занимаясь некромантией.

И он обобрал убитого. Потом вложил предательский нож в раскрытую правую ладонь Гарри Поттера и сел на взломанный гроб. Прошло три, четыре, пять минут, Поттер зашевелился и начал стонать. Его рука крепко стиснула нож; он поднес его к глазам, оглядел и, вздрогнув, уронил снова. Он сел, оттолкнул от себя труп, взглянул на него, потом осмотрелся по сторонам, еще ничего не понимая, и встретился взглядом с Джо.

- Господи, как это случилось? - спросил он.

- Нехорошо вышло, - сказал Джо, не двигаясь с места. - Для чего ты это сделал? Зачем убил этого маггла? Ну и порядки у вас в Хогвартсе, сразу видно, сколько лет ты там провел!

- Я? Нет, это не я!

- Ну, знаешь ли! Эти разговоры тебе уже не помогут.

Гарри Поттер задрожал и весь побелел.

- Я думал, что успею протрезвиться. И для чего только я пил сегодня! И сейчас в голове неладно - хуже, чем когда мы сюда пошли. Скажи мне, Джо, - только по чистой совести, старик, - неужели это я сделал? Я как в тумане; ничего не помню. Джо, я не хотел, - честное слово, не хотел, Джо. Скажи мне, как это вышло, Джо? Ох, какая беда - такой молодой, способный человек.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
60-я параллель
60-я параллель

«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.

Георгий Николаевич Караев , Лев Васильевич Успенский

Проза / Проза о войне / Военная проза / Детская проза / Книги Для Детей