Забытое племя

Они прошли коридор до конца, завернули в последнюю камеру направо. Посреди камеры одно на другом стояли три кресла. На самом верху голым по пояс работал Кнок. Идея вырваться наверх через потолочное перекрытие принадлежала ему. Внизу стояли Венк, Юнтус и Дроу. Они, не отрываясь, смотрели на то, как работает Кнок. Все здесь было припудрено толстым слоем серой пыли: Кнок, кресла, Венк, Юнтус, Дроу, пол камеры.

— Как дела? — спросил Дик.

— Идут, — бодро ответил Кнок.

В руках у него был заостренный с конца засов от камеры. Засовы затачивались о гранитный пол подвала, но они быстро тупились. Кнок водил острым концом засова вдоль щели между двумя соседними плитами перекрытия. Из щели то и дело вылетали облачка пыли, а иногда и сыпались струйки песка.

— Кнок, — позвал Дик, — может не стоит мучиться?

Кнок прекратил работу и посмотрел вниз. На запорошенном пылью лице его выделялись только белки глаз.

— Да ты что? — возразил он. — Мы имеем реальные шансы. Я сам не ожидал.

Блоки посажены на цемент. Если мы расшатаем хоть один из них, то сможем, если возьмемся все, приподнять его и сдвинуть в сторону. Лишь бы наверху не было еще какого-нибудь покрытия. Да если и будет, мы его прорежем. Нужно только работать. Смотрите уже какие щели.

Кнок отстранился. Щели были шириной пальца в два и уже глубокие.

— Мне кажется даже, что плита уже начинает дышать.

— Чего же ты молчишь, — сразу загорелся Дик. — Да мы сейчас все включимся в эту работу.

Он выбежал в коридор.

— Все сюда! — раздался его голос, — В последнюю камеру!

Прибежали даже мальчики Герда. Дик коротко объяснил, в чем дело. Его настроение передалось всем. Дика было не узнать: куда делись его вялость, аппатия, нотки безнадежности, обреченности.

Притащили из дежурки остальные три кресла, соорудили еще один помост. Теперь одновременно могли работать наверху двое. Юнтус сменил Кнока, Джек полез вторым.

Засов был тяжелым. Джек несколько раз провел им по щели, и у него отяжелели руки. Кроме того, по неопытности он сразу запорошил глаза пылью, но не слез. Прочистил глаза, немного отдохнул и снова принялся за работу, стараясь не смотреть наверх. Очень скоро Джек стал таким же серым от пыли, как и все в камере.

Острый конец засова понемногу крошил раствор. Щель, хоть и медленно, но углублялась.

В это время инженеры, запертые в Зале, тоже искали возможность вырваться из западни. Вентиляционная система как путь к спасению отпадала. В Центре она была совсем не такой, как в зонах второго жилого и промышленного поясов, да и СБ узнала уже секрет.

Инженеры кто лежал, кто сидел на возвышении. Кресла уступили самым старшим. Все уже перезнакомились, наговорились, устали. Время завтрака давно миновало, хотелось есть, но СБ наверняка не собиралась их кормить.

— Так что будем делать, господа? Нет никаких новых вариантов? Может, все-таки высадим дверь?

— И ускорим свою гибель. — подбросил кто-то реплику. — Не стоит.

— Тогда будем покорно ждать, когда сюда явятся агенты и перестреляют нас по одному или прикончат всех вместе.

— Господи! — почти простонал неимоверно худой с желтым больным лицом инженер. — Просто не верится, что я когда-то жил на земле, сидел в ресторанах, любил женщин, купался в море, загорал… Будь прокляты негодяи, которые… — На глазах инженера навернулись слезы. Другие сразу помрачнели, замкнулись. Никому уже не хотелось больше ни о чем говорить.

Тонни прилег на бок. Возвышение, где они расположились, было покрыто кавролином. Тонни закрыл глаза. Ему тоже хотелось плакать от горя и тоски. Что теперь будет с матерью, Жанной, Марией? Она, наверное, уже опять в руках Крайта. Правда, пока ему, быть может, не до нее. Тонни снова сел. Разве мог он сейчас уснуть. Он посмотрел на Криза. Тот постоянно держался рядом с Тонни. Молчаливый, застенчивый, он не принимал никакого участия в разговорах.

— Ничего не придумал, Криз? — спросил Тонни.

— Нет, — отрицательно качнул тот головой. — Здесь все глухо. Ловушка что надо. Просто удивительно, что СБ до сих пор не превратила этот Зал во второй свой подвал.

— Уже превратила, — подал голос Рей. — Разве мы не узники СБ, такие же, как и те, что внизу.

Тонни опять лег на бок. Что-то у него сильно начала болеть голова. Он приложился щекой к кавролину и насторожился: почудилось, что снизу раздается какой-то шум. Он прислушался внимательнее — точно: слышались какие-то чиркающие звуки. Тонни поманил пальцем Криза.

— Послушай, — шепнул он, показывая глазами на пол.

Он, конечно, не собирался скрывать свое открытие, просто нужно было убедиться, что не ошибается.

Криз слушал минуты две. Тонни видел, как светлело его лицо.

— Ты прав, — громко заговорил он. — Там кто-то скребется.

— Что такое? — насторожились инженеры. — Кто скребется, где?

— Послушайте, — предложил Криз и снова приложился ухом к кавролину. Почти все, кто сидел или лежал на возвышении, последовали его примеру. Криз вдруг вскочил, сбежал с помоста и закружил по залу.

— Он случайно не псих? — спросил кто-то вполголоса.

— О чем вы говорите? — обиделся Тонни за Криза. — Там в самом деле кто-то скребется.