Забытые руины

Мы теперь все хватали воздух ртом. Феонил и Теор присели на ребровик.

Я подумал, что нас настигла одна из странностей Авендилла. Заметил движение поблизости. Будто промелькнула вспышка на полированной стали. Обернулся. Вспышка повторилась, но теперь с другой стороны. Обернулся во второй раз и понял, что блики появляются от любого движения. Стоит поднять ногу или дернуть головой, как рядом проносится крохотный белый огонек, будто воздух искрит. Я начал водить перед собой руками. Феонил и Теор занялись тем же. Перед нами все чаще и настойчивее вспыхивали крохотные огоньки, и никак не удавалось понять, откуда они берутся.

– Не надо, – твердо сказал Тенуин.

Громбакх уже в раздражении стягивал с себя куртку цаниобы, когда над городом пронесся тяжелый вой – слишком низкий, утробный и потому едва различимый, будто гром, упрятанный в глубину озера. Басовое эхо рассыпалось мягкими отголосками, отчего вспышек в воздухе стало еще больше, и в следующее мгновение все резко стихло. Духота и жар пропали. Легкий ветерок скользнул по влажному лицу – приятное дуновение прохлады. Я улыбнулся, а потом сообразил, что именно произошло. Тенуин тоже догадался. Приблизившись ко мне, тихо спросил:

– На двух наемников меньше?

– Да, – кивнул я, вспомнив, как Пожиратель забрал Аюна и одного из людей Гийюда, представил, как сейчас, в эти самые секунды, Горсинг ощупывает локоть в опасении, что сломал руку.

– Идем, – позвал следопыт.

Нужно было искать убежище. Я и не рассчитывал выспаться этой ночью, но надеялся хоть отчасти отдохнуть перед комнатой Нитоса. Никак не мог забыть слова Горсинга: «Из ратуши никто не возвращается. Ничего, кроме смерти там не найти». Горсинг говорил, что скорее утопит своих людей, чем пустит их в ратушу. Вот только это были не слова, а мысли. Думать о том, как мне удалось в них проникнуть, не хотелось. Я слишком устал.

Глава 4

Северный предел

Времени нет, есть движение. И попытка уравнять движение разных тел единым мерилом – худший из обманов, навязанных нам Великим торговым Кольцом.

Откройте «Первый торговый свод», потребность в котором до сих пор не оспорена ни в одном из государств, некогда состоявших в Кольце, и вы прочтете, что минута есть промежуток времени, потребный для переливания чистой пресной воды из верхней чаши алентийского кувшина в нижнюю. Слепок такого кувшина, равно как прочие алентийские мерные слепки, бережно хранится и копируется вот уж многие века. И, глядя на равенство времени в самых отдаленных уголках бывшего Кольца, многие забывают, что эта мнимая минута для одного растянется долгим испытанием, для другого промелькнет незамеченной.

Мнимую минуту умирает человек и гибнет царство. Мнимую минуту падает перо от пролетевшей птицы и тянется дрема уставшего пса. Многие забывают, что наше существование измеряется не временем, а движением; и если время нас уравнивает, то движение дает свободу – ты сам выбираешь, возвыситься тебе в великих познаниях или остаться в пыли неведения.

Всякий обман – это сон. А благополучие и взаимопонимание, навязанные нам Великим торговым Кольцом, погрузили в сон десятки больших и сотни малых государств, отняв свободу познавать Эхо Акмеона, взамен оставив сытные обеды и праздничные одежды.

«Записи свободных речей и споров в Светлом саду престольного города Вер-Гориндора». Неизвестный спорщик