Забытый. Литва

—  На стыке с новогрудцами плохо. Давят, почти прорвали фронт.

—  Скачи к Ивану. Скажи, Вингольд сейчас подойдет. Пусть арбалетчиков на стык перенацелит. Понял?

—  Понял!  — гонец сразу повеселел.

—  Подержитесь минут десять, сейчас подойдем. Гонец ускакал. Вингольд смотрел вопросительно:

—  Ну что, идти?

—  Не спеши. Сразу прямо на первый зов... А ну кто еще сейчас прискачет? Подержатся, Где десять, там и двадцать.  — И Дмитрий посмотрел на Любарта:

— Хреноватые у твоего Ивана вояки... Не в обиду будь сказано, дядь Мить.

—  Скор ты стал на руку, племянничек. Расхорохорился, сам черт ему не брат! А коль действительно там сила прет?

—  Ща посмотрим. Пашка!

—  Да не «Пашка», а полк посылай!  — взбеленился Любарт,  — не в том дело, хреновые там вояки или нет, а прорвут татары  — не залатаешь. Веди, Вингольд!

Вингольд поскакал к полку, а Дмитрий промолчал. Хотя он был уверен, что чувствует бой верно, что прав, по крайней мере весь-то полк зачем было посылать, но понял, что зарвался, закомандовался, что с Любартом так нельзя. Пашка маялся возле в ожидании приказа.

—  Скачи на стык новогрудцев с Иваном, взгляни, как там. Быстро! Быстрей вертайся.

На левом фланге татары отхлынули. Арбалетчики, насколько получилось, сразу перенесли стрельбу вправо, в помощь новогрудцам. Те стояли крепко и, как казалось, спокойно.

Подскочил Пашка.

— Ну что там?!

—  Ох, князь, беда! Вингольд еле успел подпереть. Потери большие. Арбалетчиков наших побили. Василий, сказали, убит.

— Что?!

— Ионас ранен...

—  Ну, бл...!!!- Дмитрий взбесился.  — Дядь Мить, отследи левый фланг, если что, я к Вингольду сбегаю...

—  Во, довыпендривался!  — Любарт махнул рукой  — езжай, мол.

Ехать было  — два шага. Дмитрий сразу увидел, что полк Вингольда практически бездействует  — дрались лишь две передние сотни, фронт был слишком узок. Ясно было, что татарам тут ничего не светит, но арбалетчики не успели уйти за строй, перемешались с простыми воинами и несут одинаковые с ними потери. Дмитрий отыскал Вингольда:

—  Вингольд! Сопли жуем! Выводи всех арбалетчиков из боя! Пять сотен задних отдели мне! Управься здесь сам, я вдоль берега попробую.

Через несколько минут половина Вингольдова полка отодвинулась от дерущихся, чуть выровнялась, сомкнулась. Дмитрий выехал перед ними, потащил из ножен меч:

—  А ну, «бобры», за мной! Поквитаемся с косорылыми напоследок! Легче будет домой добираться,  — и поскакал к берегу,  — Сотники ко мне! Ближе!  — а сам прислушался: как там, внутри  — дрожит? Дрожит! Как овечий хвост, мать ее...

Вдоль берега «бобры» проскочили довольно легко и, врубившись во вражеский строй, быстро поняли, что одолеют: татар было все-таки мало, по крайней мере на берегу, и вооружение очень легкое.

Срубив четверых, Дмитрий попридержал коня, пропуская бойцов и поджидая сотников. Когда те оказались поближе, он крикнул:

—  Мужики! Давайте-ка попроще: вдоль берега прорвемся и завернем на них с тыла!

Так и сделали. Как только татары увидели противника у себя в тылу, сразу бросились бежать, по-настоящему, непритворно, все крыло, бившееся против Ивана Любартовича, смешалось, началась паника. Литвины кинулись догонять, рубить. Дмитрий кричал во все горло:

—  На «чесноки» не напорись! «Чесноков» берегись!!  — но где там... Хотя, может, и услышали...

Дмитрий с отроками постоял на берегу, успокаиваясь, глядя вслед удаляющейся погоне, выдохнул все, что было в груди, как мешок с плеч сбросил, и поехал к Любарту. Но того на старом месте не было, видно, поехал «отследить левый фланг». Тронулся туда и Дмитрий, он уже видел, что и левое крыло  — может, вследствие удара справа, а может, само по себе тоже одолело и ушло вперед. Только Константин стоял на месте, и там еще дрались, как впоследствии оказалось  — добивали застрявших между литвинами и «чесноками».

Показался Любарт, он возвращался с левого фланга новогрудцев.

—  Как вы их переломили?

—  Они сами!  — весело отвечал Любарт,  — когда вы там поперли, они увидели, или почуяли, или узнали?  — и в степь! Да резво так!

—  Ну что ж, с победой тебя, стало быть, князь Любарт!

—  И тебя, племянник! Навострился ты, гляжу, татар шлепать! Молодчина!

—  Спасибо на добром слове. Жаль, Олгерд не видел.

—  Не бойсь  — расскажем!  — Любарт смеется, хлопает его по плечу,  — поедем, осмотримся. Солнце садится, переправляться уже поздно.

—  Какое  — переправляться! Раненых бы успеть собрать до темноты. Да и куда спешить теперь?

Сражение затихло. Стали слышны крики и стоны раненых. Вой искалеченных лошадей на «чесноках» был жуток.

—  Эти теперь всю ночь спать не дадут,  — проворчал Любарт.

—  «Чесноков» жалко. Их теперь не собрать. Хрен кто в эту кутерьму сунется, хоть озолоти.

—  Да-а-а... Разве освобожденных ордынцев послать?..

— Попробуй...

* * *

На следующий день разбирались с потерями. Татары ушли. Совсем. Видно, посчитали, что литвины будут преследовать. Что и требовалось. Какое там преследование? Вернуться бы поскорей посуху!