Зачарованный город N

— Я оставил на посту заместителя, — пролепетал ее муж, попеременно сглатывая и кряхтя. Он зашелся в приступе тщательно имитируемого кашля, после чего продолжил изливать поток оправданий на уши визитера: — Я поступил по всем правилам… Мое состояние ухудшилось… жар, головокружение… я…

— Ты участвовал в заговоре, — прервал его речь собеседник. Он снял капюшон, оттенявший лицо и, откинув за уши черные, как крыло его ворона, волосы, выразительно посмотрел на хозяина, все еще протирающего коленями пол. — Ты хотел помешать осуществлению пророчества…

— Нет! — завопил Эриен, вскакивая на ноги. — Я не покушался на девчонку! Я был болен, провел все утро в постели и не мог в нее стрелять! Спросите у жены, Мой Господин. Мия подтвердит…

— Откуда ты, лежа в кровати, так много знаешь о сути заговора? Я ведь ничего не сказал об утреннем обстреле, — Сэн усмехнулся, не отводя изумрудно — зеленых глаз от идущей пятнами физиономии Эриена.

Бедняга нервничал, кусал губы и непроизвольно сжимал кулаки, стоя в пижаме напротив самого опасного человека в Неронге, даже более опасного, с учетом исполняемых им карательных функций, чем сам Повелитель.

— Я… Мия слышала разговоры… — выдавил он, не желая признавать, что только что сдал себя с потрохами. — Соседи… слухи разлетаются быстро. Говорили о белых всадниках и нападении на Сейлин, — его оправдания звучали все уверенней и горячей, даже плечи расправились, а осанка приобрела горделивый вид. Ну, просто праведник, подвергнутый напрасной клевете.

— В какой позе ты взял ее в первый раз? — наместник сделал шаг к нему и, отодвинув в сторону полы плаща, высвободил из‑под его бархатных покровов руку.

Эриен запнулся, боязливо косясь на нее. Гравированная золотом рукоять кнута не покоилась в ладони гостя, и это чуть успокоило хозяина, вернув к действительности.

— Что? — выдохнул он, уставившись на собеседника широко раскрытыми от непонимания глазами. — Что Вы имели в виду, Мой Господин?

— В какой позе? — Сэн подошел еще ближе, мягко, по — кошачьи, будто его высокая фигура совсем ничего не весила. — Она была хороша, не так ли? — мужские губы скривились, отражая улыбку сомнительного смысла. — Развратная, доступная, горячая… — зеленые глаза всматривались в голубые, ища в них ответ. — В какой позе ты ее взял?! — рявкнул визитер, и симулянт выдавил:

— Она… она сама, она была сверху и потом… еще сзади, на столе… и…

— Достаточно, — оборвал наместник, молниеносным движением руки поймав что‑то соскользнувшее с губ говорившего. — Примитивное заклинание подчинения, замешанное на сексе. Как я и думал, — его пальцы бесцельно переплетали пойманные в ловушку невидимые магические нити, которые от соприкосновения с кожей начинали светиться, обнаруживая себя.

— Я… — Эриен побелел, как стена за его спиной. — Меня… это был гипноз? Дора?

— Мертва, — спокойно ответил Сэн. — Ты ублажал этой ночью Аше — Ар, ну… — он снова недвусмысленно усмехнулся. — Или она тебя… ублажала.

— Но это же магия, я не подчинялся себе, я… — бурно запротестовал стрелок, нутром чуя, что попал в очень и очень скверную ситуацию.

— Скажи еще, что не ты лез под юбку к симпатичной шлюхе, — гостя веселил их диалог, чего нельзя было сказать о хозяине.

Он снова сжал несчастный колпак, притянул его к сердцу и, упав на колени, запричитал:

— Я верно служил Вам и Повелителю больше тысячи лет, я никогда не подводил ваших ожиданий, не нарушал законов…

— Ну… — безразлично произнес наместник, швырнув в окно светящийся клубок снятого заклинания, который рассыпался искрами на лету и исчез, вернув позаимствованную у пространства энергию в ее родные пенаты. — Все когда‑то бывает в первый раз.

— Но я… — Эриен отшатнулся, подняв на собеседника застланные пеленой невыплаканных слез глаза, однако это не спасло его.

Тонкая змея мгновенно выхваченного из‑за пояса кнута настигла несчастного, обернувшись кольцом вокруг его нервно дернувшейся шеи. Сэн произнес всего три коротких слова прежде, чем привычный мир для наказанного человека перестал существовать в прежнем виде. Все увеличилось на глазах: стены, окно, мебель, собственная одежда… Он пытался что‑то говорить, но изо рта вырывалась труднопереводимая словесная каша. Повизгивая, как собака, и отчаянно метаясь в широкой штанине пижамных брюк, Эриен, вернее тот, в кого он превратился, наконец, выполз из‑под груды вещей и уставился потерянным голубым взглядом на своего карателя.

Наместник, не спеша, смотал кнут, затем убрал его за спину и, не обращая внимания на странное четвероногое существо миниатюрных размеров, стоящее напротив и что‑то тихо скулящее, направился прочь из комнаты. На пороге он столкнулся с Мией. Находясь под впечатлением случившегося, она тупо хлопала ресницами и беззвучно шевелила губами, такими ненормально красными на бледном лице.

«Помада», — машинально подумал Сэн, а вслух проговорил: