Зачем цветет лори

— Ран… Отпусти девчонку. Хватит уже с нее… — сказал Анакин и опешил от ярости, с которой аид посмотрел на него. Лавьер редко позволял кому-то увидеть свои эмоции.

— Отпусти, позволь ее залечить, не надо ей там до утра… У столба-то…

Анакин бормотал, не понимая, почему яростная злость вдруг обернулась равнодушием, словно шторм в одно мгновение сменился полным штилем.

— Нет, — коротко ответил Лавьер, улыбнулся. — С меня ужин, целитель.

И ушел. И только через какое-то время Анакин осознал, что Ран неправильно понял его слова, подумал, что целитель просит отпустить другую девушку… Не Инту. Раяну.

Анакин знал Рана с рождения и искренне любил, как сына, которого у него никогда не было. Но и он не мог сказать, что понимает Лавьера. Или… что не боится его.

Целитель покачал головой и с сожалением посмотрел на белый подол, который он все-таки испачкал.

* * *

День Оникс провела в своей комнате, не зная, стоит ли теперь ждать обещанной прогулки по скалам. Но Лавьер так и не пришел, только ночью она проснулась от его прикосновений, от настойчивых губ, что целовали ее. От мужчины пахло хмелем, и его поцелуи были горькими. Он что-то шептал ей, но Оникс не знала языка, на котором он говорил. Слова обволакивали, словно мед, интонации зачаровывали, пленили. Он был так нежен, что у Оникс кружилась голова. Она спала, когда он пришел, и ее сознание все еще пребывало в полусне, в полудреме, в блаженной неге.

— Шерсаан… Оникс… Моя Оникс… Скажи, что тебе хорошо со мной, саанма… Скажи…

— Хорошо… Мне очень хорошо, Ран…

— Оникс… Скажи… Скажи мне…

— Что сказать?

— Неважно… Шерсаан…

Когда он уснул, Оникс еще какое-то время лежала, внимательно слушая его спокойное дыхание. Тело аида стало тяжелее, придавило ее к кровати. Очень осторожно она выбралась из его рук, тенью скользнула по комнате, закуталась в плащ. И вышла за дверь.

Замок спал. Раяна сбежала по лестнице, прошла через нижний зал, вышла на задний двор. Инта висела у столба и признаков жизни не подавала. Оникс осторожно дотронулась до девушки, опасаясь причинить ей еще большую боль. Ночью стало совсем холодно, накрапывал мелкий дождь.

— Инта, — позвала она. Прислужница открыла глаза, прищурилась, рассматривая Оникс. — Попей, — тихо сказала раяна, прикладывая к ее губам кружку с водой. Инта напилась и закашляла.

— Зачем пришла? — сипло спросила она.

— Я помогу, — тихо сказала Оникс. Она осмотрела веревку, которой были связаны руки прислужницы. Ощупала узел, раздумывая, сможет ли развязать.

— Что ты делаешь? — спросила Инта.

— Пытаюсь освободить тебя, что, не видно? — сквозь зубы ответила Оникс.

— Зачем?

— А тебе нравится тут висеть?

— Не трогай! — прошипела прислужница. — Я должна быть наказана.

— Почему ты хотела меня отравить? — спросила Оникс, продолжая дергать веревку.

Инта помолчала.

— Я знаю, почему он хочет тебя, — чуть слышно сказала она. Прислужница низко опустила голову, волосы грязными сосульками свесились вниз. — Я знаю, кто ты. Раяна. Поэтому он думает только о тебе. Потому что ты раяна…

Оникс вскинула голову, изумленно посмотрела на девушку.

— О Небесные… Инта! Ты что, ревнуешь? Да ты сумасшедшая! Я пленница в этом замке, мне не нужен аид, глупая. Ты даже не представляешь, как я ненавижу его! Да чтоб он сдох, проклятый пес!

— Все ненавидят, — так же глухо ответила Инта и добавила с усмешкой: — вначале. А потом… Я бы за него жизнь отдала…

— Дура, — с чувством сказала Оникс, возвращаясь к узлу и с радостью ощутив, что он поддается.

— Тебе не понять. Ты раяна. У тебя нет чувств.

Оникс пожала плечами. Одно чувство, и вполне определенное, у нее есть. Узел ослаб, и веревка упала. Инта со стоном опустила руки и тут же испуганно вскинула голову.

— Нельзя, — с ужасом прошептала она, — нельзя уходить, господин приказал…

— Инта, — обозлилась Оникс, — он назначил тебе тридцать ударов! Ты выдержала семь, прежде чем потерять сознание. А оставшиеся тебе выдадут завтра. Хочешь? Тебя просто убьют у этого столба, ты что, не понимаешь?

— Я виновата… — прошептала Инта.

— Я тебя прощаю, — сквозь зубы сказала Оникс.

— А мне не нужно твое прощение. Я виновата в том, что пошла против его воли… — с неожиданной злостью ответила Инта. — И жалею только о том, что ты не сдохла, раяна!

И рассмеялась, когда Оникс отшатнулась от нее.

— Ты сумасшедшая, Инта, — устало покачала головой Оникс. — Ладно, хочешь, стой тут, жди Иена с кнутом. Я ухожу.

Она повернулась, плотнее запахнула плащ и пошла к замку, не оглядываясь на прислужницу.

Аид стоял в густой тени, что отбрасывала каменная стена, и внимательно слушал разговор девушек. Он знал, что Инта не уйдет. Впрочем, его это не интересовало. Прислужница уже мертва, ее порка всего лишь демонстрация в назидание остальным. Он смотрел лишь на Оникс, на ее лицо, освещенное желтым светом лампы. Смотрел, впитывал выражение глаз и эмоции, сжимал зубы. И хотел убить. Внутри снова разворачивалась тьма — беспощадная и губительная…

Лавьер проводил взглядом раяну и бесшумно пошел к потайному ходу в замковой стене.