Зачем цветет лори

Оникс пожала плечами, не видя смысла в ответе. Ласкать или бить — это все лишь вопрос его прихоти. Сегодня он захотел так, завтра по-другому, желания Оникс не имели значения, только — его. И оба это прекрасно понимали.

— Хочешь прогуляться по берегу? Покажу тебе скалы, там красиво, — неожиданно спросил он. Оникс неуверенно кивнула. Странная доброта аида ее пугала. Он улыбался, гладил ей спину, но где-то в глубине зеленых глаз таилась тьма, которую девушка чувствовала нутром. Но сидеть в каменных стенах замка ей изрядно надоело, и прогулка по берегу холодного моря выглядела заманчиво. Пусть и в компании Лавьера.

К тому же совсем не лишним будет обследовать местность, чтобы хоть примерно представлять, куда бежать, когда аид уедет.

Он замер, глядя ей в глаза, и на миг девушке показалось, что скажет что-то важное… Но в комнате стукнуло, и аид отвернулся.

— Я попросил накрыть завтрак здесь, — пояснил он, — пойдем?

— Я не успела умыться, — тихо ответила раяна.

Он кивнул и отпустил ее с видимым сожалением. Только сейчас Оникс заметила, что у него мокрые волосы, значит, проснулся давно и даже искупаться успел. Порой ей казалось, что аид вообще не спит.

Оставшись одна, раяна снова опустила руки в воду, плеснула в лицо и на тело. Женский голос в комнате что-то спросил, и Оникс узнала Инту. И сразу вспомнила кровавый рисунок на ее спине. Раяну передернуло от отвращения. Забыть увиденное она никак не могла. Зачем он делал это? Ужасно…

Оникс надела платье и вышла в комнату. Инта и Беатрис накрывали на стол, Лавьер по своей привычке стоял у окна, уже одетый, в брюках и светлой рубахе. Услышал ее шаги, обернулся, поманил к себе. Девушка подошла, встала перед ним и посмотрела в окно. Сегодня море было спокойным, темная вода лежала тихо, только у скал набегала ленивой волной. А где-то на глади воды белел парусами корабль. Красиво… Раяна вздохнула, мечтая оказаться на этом корабле и уплыть в далекие страны.

Лавьер обнял ее, прижался губами к ее волосам на затылке, закрыл глаза. Постоял так, чувствуя, как бьется под его ладонями сердце раяны. Ему нравилось это ощущение. Ему нравилось просто стоять вот так и обнимать ее, целовать белые волосы, вдыхать запах лори, слышать ее дыхание. Чувствовать легкое возбуждение, смешанное с сытой удовлетворенностью после бурной ночи. Он понимал теперь, почему двести лет назад раян почитали, словно небожительниц. Цветок лори усиливал чувственное удовольствие до предела, до грани, до невообразимой высоты! Аид, который в своей жизни перепробовал все, что только может доставить плотское наслаждение, никогда не чувствовал его столь остро и мощно. Даже его пресыщенное тело и извращенное сознание были довольны. Но было и еще кое-что. Кроме плотского удовольствия Лавьер чувствовал такую несвойственную ему… нежность. Странное, почти пугающее чувство, незнакомое аиду. И такое желанное. Он хотел стоять так, не отпуская раяну ни на мгновение.

И еще он понимал, почему раяна так опасна. Отказаться от такого удовольствия слишком сложно. Стоило вспомнить, как она просила его входить сильнее и глубже, как выгибалась в его руках, какая была горячая и влажная для него… И сразу дыхание прервалось, а тело отреагировало однозначно и столь мощно, что Лавьер откинул голову и с силой втянул воздух, пытаясь отвлечься.

— Господин? Мы можем идти? — тихо спросила Инта.

Он разжал руки и обернулся, с легким недовольством посмотрел на прислужниц и кивнул. Инта бросила короткий взгляд на Оникс, поклонилась и пошла к двери.

— Инта, останься, — задумчиво протянул аид.

Девушка застыла. Беатрис посмотрела с недоумением и торопливо закрыла за собой дверь, радуясь, что ее-то хозяин не остановил.

— Что-то еще, господин? — почтительно спросила Инта.

Лавьер подошел к столу, медленно взял кружку с травяным настоем, который пила каждое утро раяна. Понюхал. Пахло сосновыми иголками и корой дерева, на вкус Лавьера — совершеннейшая гадость. Он предпочитал воду или вино.

— Спина болит? — глядя на прислужницу поверх кружки, спокойно осведомился аид. Девушка покраснела, потом побледнела.

— Нет… — прошептала она.

— Хорошо, — так же ровно ответил Лавьер, не спуская с нее глаз, и сделал глоток. Во рту разлилась горечь, приправленная медом. За этим насыщенным вкусом почти невозможно было распознать легкую кислинку яда. Волчья отрава — несколько глотков, и жертва будет умирать медленно и страшно, и ни один целитель не поможет. Выпила бы раяна, и через семь дней ее хладный труп сожгли бы на скалах.

На аида яды не действовали, его столько раз пытались отравить, что он уже и со счета сбился. Но его дар выжигал отраву довольно быстро, оставляя лишь легкое головокружение и слабость.

Но прислужница этого, конечно, не знала.

Инта взвыла, бросилась к хозяину, выхватила кружку и выплеснула настой в камин. И упала на колени, заламывая руки.

— Господин… — прошептала она в отчаянии, с ужасом глядя в его лицо.