Загадать желание

– Там ниша пустая. А охрана стоит. Я и заподозрил, что прячут что-то… Оказалось, они воеводу в той нише закопали.

– Целый?

– Вроде как. Еще вот… охранников двое, стоят по обе стороны, пустой пятачок перед этой нишей обходят старательно, у самых стен жмутся. А на том пятачке несколько кольев вбито.

– Ловушка? – догадалась я.

– Точно.

– Ты же ее убрать сможешь?

Он покачал головой.

– Если уберу – у нас и двух минут не будет, как стража набежит. Потому что хозяин ловушки сразу это почует.

– Так как же?.. – начал Леон.

– А если она пройдет, – Горыныч поглядел на меня, – этого никто не узнает. Я проверил.

– Так вот зачем ты меня туда-сюда через ловушку гонял! – я усмехнулась. – И толку? Что я там одна делать буду?

Арис как будто удивился.

– Копать.

– Сама? – уточняю.

– Мы рядом будем, – ответил он. – Только помочь не сможем.

– А ты? Ты же и сам можешь через ловушку пройти?

– Если я пойду, меня хозяин ловушки почует, – Арис поморщился, покрутил в ладонях теплую кружку. – Ты сразу скажи, справишься или нет?

Представив, что буду самолично откапывать каменную статую довольно внушительных размеров, если вспомнить раславского воеводу, я почувствовала, как заранее начинают ныть руки и ноги. Но… если ничего другого не придумаем, значит, придется копать.

– Справлюсь.

* * *

На сборы ушло еще два дня. Долго не могли придумать, каким образом в монастырь пробраться. Пришлось обратиться за помощью к Феодору.

– Так назавтра к ним из города винные бочки отправят, – сказал купец.

– Для монастырского погреба. Лучшие вина, между прочим.

– Охрана? – деловито осведомился Леон.

– Монах-возница и воин из княжеской дружины.

– Маловато, – удивился Арис.

– А на них нападать – себе дороже, – купец усмехнулся в бороду. – Да и монахи не все сплошь безобидные, некоторые воевать обучены не хуже дружинников.

– Колдуны среди них есть?

– Вот уж чего не знаю – того не знаю, – Феодор развел руками.

– Тогда наудачу, – вздохнул Леон и обернулся к нам с подругой.

Если б не та ловушка в подземелье, нас оставили бы в столице, в доме купца, но я была нужна для выполнения придуманного Арисом плана, а оставаться в одиночестве Алина не захотела.

Ясным солнечным полднем на дороге, ведущей от западных ворот стольного града к монастырю, было тихо и пусто. Только птицы звонко щебетали в листве, да ветер ласково касался ветвей.

Из-за изгиба дороги показалась запряженная двумя пегими лошадками повозка – широкая, груженная пузатыми бочками. На облучке сидел монах в простой серой рясе, подпоясанной ножнами, и что-то тихонько бубнил себе под нос. Рядом ехал на статном гнедом жеребце молодой дружинник в красно-белой форменной куртке и штанах да легких латах поверх одежды. На голове – шлем с поднятым забралом, в ножнах – меч, на сапогах – блестящие шпоры. Мужчина грозно глядел по сторонам, всем видом выражая готовность отразить внезапную атаку врага, но в этой местности разбойников не водилось.

По крайне мере до сего дня.

Порыв сильного ветра качнул деревья, громко зашелестела листва, примолкли птицы. Дружинник тронул рукоять меча, но ветер стих, и повозка спокойно покатилась дальше.

Мы наблюдали из-за кустов, пока лошадки не поравнялись с нами. Леон повернулся к Арису и кивнул.

Новый порыв ветра был больше похож на маленький смерч. Обрушившись на всадника, он сбросил его на землю, и прежде, чем дружинник поднялся, Леон выскочил на дорогу и коснулся острием меча незащищенной полоски шеи поверженного стража. Монах успел лишь обернуться – и был точно так же сброшен на землю воздушным вихрем. Подоспевший Горыныч не дал ему встать.

– Что же вы творите, люди добрые? – голос у монаха оказался мягким, а лицо – молодым. – Как не совестно вам нападать на божьего человека?

Его увещевания не подействовали. Обезоружив монаха, Арис направил на него арбалет и велел:

– Раздевайся.

Убедить дружинника расстаться с одеждой, доспехами и оружием оказалось сложнее. Но и он послушался приказа, когда почувствовал, как ползают под штанинами змеи. Связанный, посаженный рядом с оставшимся в подряснике монахом, дружинник презрительно сплюнул, глядя на нас:

– Колдуны…

И еще несколько слов добавил, на что его товарищ по несчастью лишь вздохнул и принялся едва слышно читать молитву. Но прервался, когда Арис сунул ему под нос флягу.

– Пей! – и на полный упрека взгляд светлых глаз ответил: – Не бойся, не отрава.

Второго пленника тоже напоили. Тот сопротивлялся поначалу, а после кривился, словно помои пил, хотя, по словам Горыныча, питье не было горьким. Минут через десять глаза пленников закрылись.

– Спят? – спросила Алина.

Леон кивнул и объяснил:

– Сон-трава. Если Арис не ошибся с рецептом, до ночи проспят.

– А если ошибся?

– Не ошибся, – отозвался Горыныч. Он поднял меч, отобранный у дружинника, взвесил в руке. – Хорош. Да только не видел я монахов с мечом у пояса. Надо бы припрятать пока…

– Монахов? – я улыбнулась. – Ты, что ли, в рясу рядиться собрался?

– А что? – угрюмо спросил он, облачаясь в монашеское одеяние прямо поверх своего. – Леону она коротка будет.

Мы с Алиной захихикали.

– Тебе идет, – проговорила подруга.