Загадка иммунитета. Механизм развития аутоиммунных заболеваний и доступные способы остановить этот процесс

Майни и Фельдман не остановились на достигнутом, как делают многие исследователи после завершения успешного проекта, а стали сотрудничать с фармацевтической промышленностью, чтобы вывести на рынок препарат, оказавшийся полезным миллионам пациентов. Взяв ответственность за свое открытие, они завершили начатое.

Мне довелось присутствовать на выступлениях Майни. Многие исследователи излагают свои выводы трудным для понимания языком и углубляются в мельчайшие подробности, желая убедить коллег в сложности своей работы. Майни не такой. Он рассказывает о своих открытиях так, чтобы все могли его понять. На YouTube есть его презентация «От исследования до пациента: исследование и развитие ингибиторов ФНО», где он рассказывает о своем пути.

Он начинает рассказ с видео, на котором запечатлена одна из первых пациенток, которым предоставили возможность опробовать новый препарат. Видео было снято в 1992 году, когда никто не знал об эффекте ингибиторов ФНО. На черном экране сначала появляется заголовок «До лечения», затем серый лестничный марш. Слева мы видим женщину в белой блузе и черной юбке, которая с трудом поднимается по ступеням. Она осторожно ступает, хватаясь за белые перила. Поднявшись на самый верх, она покачивается, явно испытывая сильную боль, и готовится спуститься. Ей приходится делать это боком, держась за перила обеими руками.

Затем экран снова темнеет, после чего появляется заголовок «Четыре недели спустя». Мы видим ту же пациентку на той же лестнице. Или нет? В этом невозможно не усомниться, настолько разительны перемены. Женщина вприпрыжку спускается по лестнице, словно ребенок, бегущий из школы на детскую площадку. Спустившись, она останавливается, улыбается и широко раскидывает руки.

– Эта двадцатилетняя пациентка была двенадцатой в серии из двадцати пациенток, получивших ранее неизвестное лечение, – говорит Майни в своей презентации. Стоя за кафедрой в темном костюме и белой рубашке, он объясняет свою точку зрения, просто показывая видео.

– Я показываю вам это, потому что в медицине всегда есть проблема оценки эффективности препарата. Когда происходит нечто подобное, вы понимаете, что перед вами что-то действительно необычное, – говорит он.

* * *

Равиндер Майни и Марк Фельдман начали исследовать ревматоидный артрит в 1985 году, когда впервые встретились в Институте Кеннеди Имперского колледжа Лондона. Медицинскому миру было известно, что иммунная система – это главная роль при ревматоидном артрите, однако именно открытие первых цитокинов, посредников иммунной системы, побудило двух исследователей пойти по выбранному ими пути. Сегодня мы знаем о нескольких сотнях цитокинов, однако в 1980-х годах о них было практически ничего не известно. Тогда ученые открыли три важных цитокина[19].

– Для нас это было настоящим чудом, поскольку оказалось, что они играют интересную и важную роль в ревматоидном артрите, – говорит Майни в презентации.

Проведя тщательные лабораторные исследования, Майни и Фельдман обнаружили в воспаленных суставах аномально высокий уровень всех трех цитокинов, при этом один из них, по-видимому, контролировал другие. Это был ФНО. Они заметили, что ингибирование ФНО в чашках Петри останавливает цепную реакцию, приводящую к воспалению.

Однако проблема была в том, что все это произошло в чашке Петри. Человеческое тело – это нечто совсем другое. Оно представляет собой целую вселенную клеток, молекул и жидкостей. По этой причине Майни и Фельдман провели исследования на мышах с искусственно вызванным артритом. Лечение мышей ингибиторами ФНО, вероятно, защитило суставы от повреждений.

ИССЛЕДОВАТЕЛИ ПРОВОДИЛИ ЭКСПЕРИМЕНТ НА МЫШАХ С ИСКУССТВЕННО ВЫЗВАННЫМ АРТРИТОМ. ЛЕЧЕНИЕ МЫШЕЙ ИНГИБИТОРАМИ ФНО, ВЕРОЯТНО, ЗАЩИТИЛО СУСТАВЫ ОТ ПОВРЕЖДЕНИЙ.

– Это нас очень воодушевило, – говорит Майни.

Оставалось лишь протестировать препарат на людях, но здесь Майни и Фельдман зашли в тупик. Фармацевтические компании не поверили в их гипотезу, а другие ученые подумали, что они сумасшедшие. Никто не понимал, как одна молекула может иметь настолько большое значение в серьезном заболевании.

– Нам указали на дверь, – говорит Майни. – Целый год мы боролись.

* * *