Загадка лунной богини

Рыжий быстро вышел из гостиницы. К счастью, извозчик еще не уехал – по обыкновению он дремал на козлах.

Рыжий вскочил в пролетку и крикнул:

– Поезжай в порт, живо!

Извозчик вздрогнул, проснулся и тронул поводья. Мерин нехотя поплелся вперед.

– Живо, я сказал!

Извозчик взбодрил своего конягу, и тот пошел чуть быстрее. Тут Рыжий увидел перебегающего дорогу мальчишку и крикнул извозчику:

– Стой!

– Не поймешь тебя, – проворчал тот, дергая поводья. – То живо, то стой…

Рыжий выскочил из пролетки, догнал мальчишку, схватил за ухо и что-то ему быстро прошептал. Потом снова вскочил в пролетку и приказал извозчику:

– А теперь гони!

Мерин нехотя прибавил шагу, и через полчаса пролетка подъехала к воротам порта.

Одновременно с ней с другой стороны подъехал второй экипаж, в котором сидел широкоплечий коренастый человек с темной шкиперской бородкой. Увидев Рыжего, он крикнул:

– Что случилось? Ваш посыльный велел мне срочно ехать в порт.

– Случилось, что тот человек сегодня уплывает на корабле. Если хотите его перехватить – поспешите. Только для начала заплатите мне за услуги.

– После, после… на каком корабле он уплывает?

– Нет уж, эфенди, пока не заплатите, я больше ничего не скажу! Ни слова!

– Чтоб тебя… время дорого…

– Вот именно, так что не теряйте его понапрасну!

– Ну хорошо, держи свои деньги! Так на каком корабле он уплывает?

– Корабль называется «Звезда Севера», он отходит от третьего пирса и плывет в Выборг. Да, кстати, зовут этого человека Линдберг… Карл Линдберг.

Бородач ударил своего извозчика по спине и крикнул:

– Гони! Живо! На третий пирс!

Однако когда пролетка подкатила к третьему пирсу, корабля уже не было.

Бородач выскочил из экипажа и крикнул унылому турку, который подметал пирс:

– «Звезда Севера»! Здесь должна была стоять шхуна «Звезда Севера»!

Турок выпрямился, оперся на метлу и произнес с важностью министра двора:

– «Звезда Севера», да, она здесь стояла.

– И где же она сейчас?

– Ушла в рейс. Куда-то в Европу.

– Давно?

– Да уж часа два назад.

На следующее утро Надежда Николаевна бодро шла по тропинке к станции, как вдруг ее отвлекла знакомая мелодия телефонного звонка. Она машинально пошарила по карманам, нашла мобильник, но оказалось, что он молчит. Однако музыка звучала именно ее – романс Неморино из «Любовного напитка» Доницетти.

Надежда заглянула за куст и увидела небольшую полянку, укрытую от посторонних глаз. Посредине стояла старая скамейка – обычная рассохшаяся доска, положенная на два пенька, на которой сидела та самая тихая писательница, которую звали… ага, Нина.

Она как раз доставала телефон из сумки, и вместе с ним выпал какой-то листок бумаги. Надежда хотела окликнуть Нину, показать на листок – может, что-то важное, но та заговорила по телефону, и лицо у нее было вроде бы расстроенное. Так что Надежда Николаевна решила не вмешиваться и пошла себе дальше.

На обратном пути, неся на картонном подносике два больших стакана кофе, она машинально заглянула на полянку и, не увидев там Нины, отчего-то решила обследовать это место. Возможно, она сделала это потому, что почувствовала сильное покалывание в корнях волос, а это означало, что она приближается к разгадке трудной задачи.

Поиски увенчались успехом: Надежда нашла листок, судя по всему, выпавший из сумки Нины и зацепившийся за куст репейника. Это оказалась вырезанная из журнала статья об Альбине Борэ. Воровато оглядевшись по сторонам, Надежда Николаевна спрятала листок в карман и так заторопилась к пансионату, что едва не оставила на скамейке подносик с кофе.

Не вступая ни в какие разговоры со встретившимися по пути писателями, она долетела до своего номера и только там внимательно прочитала статью, в которой превозносился самый первый роман начинающей писательницы Альбины Борэ под названием «Полуночный мясник».

– Ну-ну, – хмыкнула Надежда.

В номере она была одна, Мария, как обычно, прогуливалась где-то с Андреем Станиславовичем, который не спешил в город в ожидании, пока заживет синяк на левой щеке. Надежду эти прогулки волновали только с той стороны, чтобы Машка не проболталась лектору о венце. Но подруга заверила, что она – могила и этот тип из нее слова не вытянет.

Автор статьи превозносил роман за прекрасный выразительный слог, за умело нагнетенный саспенс и хорошо выстроенную увлекательную интригу, а еще за высокохудожественные описания жутких сцен многочисленных убийств, отрывания конечностей и последовавшее за тем расчленение трупов. Роману предрекалось большое будущее и многочисленные переиздания и выражалась надежда, что успешный дебют продолжится серией таких же замечательных романов, как «Полуночный мясник».

В конце статьи размещалась фотография книги, на обложке которой в лужи крови лежала темная фигура, и над ней нависал лохматый тип с мясницким ножом в руке, а с обратной стороны, совсем мелко, – фотография автора. Однако, вглядевшись пристально, до рези в глазах, Надежда заметила, что глаза человека на снимке были проткнуты иголкой, причем не один раз, и проговорила:

– Интересно…

За этим увлекательным занятием ее и застала вернувшаяся с прогулки Мария.