Загадка песков

– Ну уж до моих сбережений ему не добраться! – расхохотался я и вскоре покинул уютный кров, поинтересовавшись дорогой на Дорнум.

– Держитесь железной дороги, – последовал ответ.

Шагая навстречу теплому юго-западному ветерку, под сенью курчавых облаков и серебристого полумесяца двинулся я в путь. Но не к Бензерзилю, а к Бензер-Тифу, который, как мне было известно, пересекает в какой-то точке дорогу на Дорнум. С милю мощеная дорога в обрамлении канав и ивовых деревьев, идущая параллельно рельсовому пути, потом мост, и под ним сам «тиф», оказавшийся на деле маленьким каналом. Наезженная колея отделялась от шоссе и плавно спускалась к берегу канала, к противоположному берегу шло ответвление от железной дороги.

Я раскурил трубку и посидел немного на парапете. Никого не было видно, поэтому я начал осторожную разведку, направившись к северу. Тупиковая ветка пути вела в огороженный двор с запертыми воротами. Мне не составило бы труда перелезть через них, но я предпочел снова пересечь мост и бросить взгляд с другой стороны. Двор представлял собой всего лишь небольшое хранилище для угля. Черные кучи поблескивали в лунном свете, полузагруженная баржа приткнулась к берегу, на котором виднелась покинутая контора. Я в одиночестве зашагал по песчаному бечевнику. Меня, как и предупреждала карта, окружали поля и болота, заросли ивняка и тальника, где-то мычали коровы, тихая мелодия ветра слышалась над равниной, пару раз закрякала резко потревоженная дикая утка.

Однажды я набрел на сельский жилой дом, темный и молчаливый. Напротив него, в канале, стояла пара порожних барж. Я забрался в одну из них и промерял своей дорожной палкой глубину за бортом – едва три фута. Миноносец испарился из моих расчетов. Ширина потока, обратил я также внимание, только-только позволяла разойтись двум баржам. Мне показалось, что вижу и другие дома, и другие баржи, расположившиеся в ответвлениях канала, соединенных с ним кульвертом. Но ничего стоящего внимания. Решив обследовать еще и виттмундскую сторону железной дороги, я повернул назад, уже несколько поникший духом, но все еще питающий надежду.

Пройдя под шоссе и железной дорогой, я опять потопал по бечевнику, который через полмили влился в лес, потом попал на расчищенный участок с очередной изгородью. Судя по виду, лесопилка. На этот раз я разделся до пояса (с нижней части), перешел канал вброд, снова оделся и перелез через частокол. Неподалеку стояла хижина, но все обитатели ее явно спали. Да, это была лесопилка – во дворе лежали штабеля бревен, стояла паровая пила. Но не только лесопилка. Пройдя осторожно дальше, я разглядел в тени деревьев большое здание из гофрированного железа, странным образом напомнившее мне Меммерт. За ним, ближе к каналу, из ночи выступил деревянный скелет, оказавшийся на поверку наполовину законченным в постройке судном на стапеле. Рядом виднелся такой же объект, но почти готовый. Баржа. Стапель вел к воде, а канал расширялся в этом месте до заводи, в которой стояли тесно в ряд семь или восемь точно таких же барж. Я снова перелез через изгородь и прошагал еще, думаю, мили три вдоль канала, пока необходимость найти ночлег и обдумать дальнейшие планы не остановила меня. Было уже за полночь, а новых открытий не предвиделось. Я обнаружил кирпичный завод, но становилось все понятнее, что в данный момент канал не слишком активно используется для перевозок. Он сделался уже, стали встречаться следы недавних работ по его реконструкции. В одном месте был выкопан длинный котлован, явно с целью спрямить не проходимую для кораблей излучину. Тропа стала ужасной, сапоги вязли в глине. Помня про обрывающуюся на карте синюю линию, я решил, что дальше идти бессмысленно, и повернул назад. На ходу я старался измыслить историю, способную убедить хозяина эзенской гостиницы, что его поднял в половину второго ночи не какой-нибудь бродяга, а достопочтенный путешественник.