Загадка «снежного человека». Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах

Речь пойдет не о профессиональных ученых или путешественниках, а о нескольких лицах, связанных с буддизмом и поэтому бывавших в недрах Внутренней Азии. Принадлежность к буддизму, с одной стороны, дала им возможность узнать многое, прикрытое от непосвященных, в вопросе о «диких людях» Азии. Однако, если мы видели выше поражения отечественных ученых, смелые догадки которых разбивались о косность и рутину или просто о недостаточную подготовленность научной почвы, то далее мы убедимся, что самой серьезной помехой на пути проникновения в эту тайну азиатской природы являются стоящие па страже многовековых предрассудков верования и религии Азии, в том числе буддизм.

Специалист по лекарственным растениям кандидат биологических наук И. К. Фортунатов поделился с Комиссией по изучению вопроса о «снежном человеке» некоторыми сведениями, которые он слышал в разное время от двух лиц.

Около 1935 г. И. К. Фортунатов жил в Караганде рядом с калмыком Лубсан Шараповичом Тепкипым, занимавшимся переводом на русский язык тибетских рукописей, в том числе по народной медицине. Из бесед выяснилось, что в 1908–1912 гг. Тепкин в Лхасе прошел полный курс буддийского духовного обучения, неоднократно выезжая из Лхасы в различные «священные» буддийские места (озера, горы) для участия в ритуальных церемониях. После возвращения в Россию, Тепкин в 1912–1913 гг. вторично ездил в Тибет в составе какой-то миссии и за успешную работу в качестве переводчика был по возвращении в Петербург награжден медалью. Позже он был там длительное время связан с кругами тибетологов.

Знавший его проф. Б. И. Панкратов характеризует Тепкина как широко известного в свое время в Ленинграде человека, весьма осведомленного в буддизме и поэтому пользовавшегося известным авторитетом в глазах социалистов-востоковедов. В последнее время жизни в Ленинграде Тепкин состоял при буддийской молельне.

Вот что слышал И. К. Фортунатов от Л. Ш. Тепкина о «диких людях» Тибета.

Когда он ехал первый раз в Тибет с севера с караваном торговцев, однажды ночью в северных предгорьях Тибета погонщик разбудил его, чтобы он услышал, как кричит «страшный одинокий человек»; испуганный 16–17-летний юноша вслушивался в резкий и протяжный непонятный крик. Погонщик днем рассказал ему, что это тоже люди, но они живут по одному — по два, обросли волосами черного или темно-серого цвета, высоки, быстро бегают, иногда кидают камни и пронзительно громко кричат. Живут всегда в скалах в горно-пустынной области. Помнит Тепкин, что во время одного из путешествий ему показывали один или два раза следы «дикого человека». Еще будучи учеником в Тибете, Тепкин неоднократно видел и держал в руках «парики» (скальпы?) с голов «дикого человека», нося их на шесте в конце процессии во время некоторых церемоний. По его словам, исполнять роль «дикого человека» поручают ученикам невысокого ранга, они носят маску и изображают типаж несколько смешного и уродливого существа, т. е. «дикого человека», которого, говорит Тепкин, большинство тибетцев считает неудавшимся двоюродным братом человека, влачащим жалкое существование. Тепкин утверждал, что «дикий человек» в системе буддийского вероучения не занимает никакого особого места, впрочем, указано жалеть и его. В последние десятилетия редко случалось, чтобы, по словам тибетцев, тот или иной из них лично видел «диких людей», вот лет 50 назад дело было другое, тогда они нападали и на огороды… (ИМ, III, № 83).

Второй человек, с которым много позже, в 1949 г. в г. Гурьеве познакомился И. К. Фортунатов и который поделился с ним некоторыми сведениями о тибетском «диком человеке», — Н. В. Валеро-Грачев. Последние годы до смерти в 1960 г. он проживал в Ленинграде и, в беседах с В. Л. Бианки, сообщил также и некоторые другие сведения для Комиссии по изучению вопроса о «снежном человеке». Валеро-Грачев, русский по национальности, придерживался по его словам, буддийского учения. Он получил высшее востоковедное образование в Петербурге. До Первой мировой войны он выехал на Восток и много лет пробыл в Центральной Азии — в Монголии, Забайкалье, Тибете, т. е. в областях, где распространен буддизм. Он подолгу жил в буддийских монастырях, где переводил и разбирал древние книги и рукописи. Свободно владея монгольским и тибетским языками, он легко общался с духовенством и населением, которые, по его словам, зачастую и не подозревали в нем европейца.

Знакомство Валеро-Грачева с вопросом о «снежном человеке» началось еще до его странствий — оно результат инициативы одного из его учителей, уже упоминавшегося видного географа Г. Е. Грумм-Гржимайло. Последний редактировал вышедший в 1901 г. русский перевод книги Рокхиля «В страну лам. Путешествие по Китаю и Тибету». Валеро-Грачев рассказал, что как-то, еще до выхода указанной книги в свет (эту деталь хочется подчеркнуть, как свидетельство специального интереса), Грумм-Гржимайло пересказал ему тот эпизод из книги, когда, по словам паломника, некие обросшие волосами дикие люди бросали камнями в караван.