Загадка XIV века

Сохранились записи о пребывании де Куси в Тулузе 5 января 1390 года, а 28 января он приехал в Авиньон, где присутствовал на слушаниях, посвященных канонизации французского святого. Кандидатом в святые был Пьер де Люксембург, юноша из благородной и набожной семьи. Он скончался в семнадцать лет, а целью его канонизации было повышение статуса французского папы. Если в окружении папы появился святой, законность пребывания Климента в сане оспаривать становилось значительно сложнее. Имя Пьера впервые было упомянуто герцогиней Анжуйской в 1388 году, а затем от имени короля его повторил новый канцлер Парижского университета Пьер д’Альи.

Юноша был сыном набожного графа Ги де Сен-Поля, умершего от чумы в английском плену, и Жанны де Люксембург из того же семейства, что и покойный император Карл IV. Пьер осиротел в три года и уже в шесть лет дал обет целомудрия. Говорят, он повлиял на сестру, и в двенадцать лет она дал а тот же обет. Пьер упрекал своего брата за то, что тот смеялся, ведь из Евангелия Пьер узнал, что Христос плакал и никогда не смеялся. Восьмилетнего, высокого не по годам аскета с впалой грудью отправили учиться в Париж, где он голодал и бичевал себя, готовясь вступить в орден целестинцев. Несмотря на протесты опекунов, он регулярно посещал монастырь, вместе с братьями ел хлеб, пил воду и спал на голой земле, не раздеваясь, не снимая ремня и башмаков, чтобы после пробуждения, не теряя времени, приступить к ночным молитвам.

Поразительная набожность и высокое происхождение позволили ему в девять лет стать каноником, несколько лет спустя — архидиаконом, в пятнадцать он был уже епископом Метца, а в шестнадцать — кардиналом. Алое облачение не повлияло на его аскетизм и уединенные молитвы. Его жизнь была «всего лишь смирением», и он «бежал от тщеславия и соблазнов мира». Большую часть дня и ночи он проводил в одиноких молитвах или при свете свечи записывал в дневник свои грехи и дважды в день исповедовался в них своему духовнику. Его настойчивость, как и говорливость Екатерины Сиенской, бывала иногда слишком тяжела для духовника, и иногда, заслышав стук в дверь посреди ночи, тот притворялся, что спит.

Мальчику-кардиналу досталась способность к чудесным излечениям: говорят, он спас герцогиню Бурбонскую от родовых мук, продолжавшихся две недели; излечил раны, от которых пострадал в турнире Ги де Тремуай; воскресил дворецкого де Бурбона, пораженного разрядом молнии. Помогал он не только придворным: Пьер вернул здоровье бедному крестьянину, которого замучили бандиты. В 1387 году Пьер умер от чахотки и самоистязания, его похоронили, как он просил, на кладбище бедняков в Авиньоне, и его могила стала объектом паломничества, туда приходили несчастные и больные, и каждый день там совершались чудеса. Короли и аристократы, включая сира де Куси, посылали кладбищу богатые дары и серебряные лампы. Фруассар не пропускал достойные упоминания новости и, попав в тот день на кладбище, воочию наблюдал собравшуюся у могилы толпу.

Слушания о канонизации Пьера продолжались шесть месяцев, были собраны свидетельства 72 человек. В первую неделю слушаний де Куси выступил восьмым свидетелем, он рассказал, что когда Пьер стал епископом Метца, то потребовал, чтобы всадники его брата, графа Валерана де Сен-Поля, выселили клириков-урбанистов, занимавших епископальные владения. Когда Валеран стал настаивать, чтобы ему возместили расходы из епископальной казны, Пьер сказал, что скорее умрет, чем позволит этому произойти. Между братьями возникло несогласие, так что де Куси до принятия решения пришлось самому взять под опеку церковную собственность. Де Куси добавил, что знал Пьера с малых лет и удивлялся его набожности, он никогда не видел в Авиньоне другого столь добродетельного юноши.

Многочисленных свидетелей оказалось недостаточно. То ли неполная добродетель самого Климента была причиной тому, что он не смог решить этот вопрос, то ли папа медлил по иной причине, но процесс канонизации приостановился. Возможно, дело было в репутации самого антипапы, но лишь 140 лет спустя вопрос канонизации был поднят снова. В 1527 году Пьера причислили к лику праведников, но не святых.

Вместе с королем и придворными де Куси вернулся в Париж через Дижон, где герцог Бургундский собирался «лицемерить». Делал он это, как и всегда, с размахом, с целью восстановить доверие. О его празднествах, ливреях, банкетах, турнирах, подарках и затратах написана целая книга, но посреди бедствий, свалившихся на XIV столетие, эти экстравагантные события свершались так часто, что им уже не удивлялись.