Загадки истории. Крымское ханство

25 сентября 1624 г. в Каффе было устроено пышное празднество в честь повторного подтверждения ханского титула Мехмеда ІІІ Герая. Практика турецко-крымских отношений ясно показала хану, что одна сторона начинает прислушиваться к требованиям другой, сколь бы законными они ни были, лишь после того, как убеждается в паритете сил. Сила права оказывается действенной лишь тогда, когда за ее спиной открыто либо завуалированно, но непременно стоит право силы. Эта нехитрая мысль была проверена Мехмедом Гераем на практике, и он отныне видел два возможных пути развития крымско-турецких отношений. Первый состоял в том, чтобы править максимально самостоятельно, не отрицая при этом верховенства османских султанов. Второй был гораздо более радикален и возвращал хана к давним планам Гази ІІ Боры Герая, готового, в случае необходимости, пойти на полный разрыв с османами. Первого варианта взаимоотношений стремился придерживаться более реалистичный хан Мехмед ІІІ Герай, за второй же ратовал запальчивый и воинственный калга Шахин Герай.

Realpolitik того времени подсказывала, что позиция хана более своевременна и обоснована – если разбить десятитысячный десант, вышедший из Каффы, крымцы были способны, то противостоять всем силам, которые могла бы выставить Османская империя и с моря, и с суши, Крымское ханство явно было не способно. Для открытого полномасштабного противостояния Турции следовало создать мощное войско и заручиться международной поддержкой. К этому и приступил Шахин Герай.

Прежде всего он обратился к польскому королю Зигмунду ІІІ (1587–1632 гг.), откровенно написав: «Наши предки жили с вашими в любви и дружбе, но турки посредством различных уловок разожгли вражду между нами. Они не имеют иных намерений, кроме как уничтожить и вас, и нас, и надеяться на мир с ними напрасно. Вспомните, как они недавно намеревались завладеть и вашим королевством, но Всевышний обратил их замысел против них самих. Изо дня в день они строят козни против нас, но им будет воздано злом за зло. Скорее пришлите к нам ваших казаков, дабы мы могли вместе воевать против турок – ибо, хотя наша армия и велика, нам нужны ружейные стрелки, чтобы сражаться с янычарами. Мы же со своей стороны обещаем Польше прочный мир: отныне и курица не пропадет в землях ваших!»

«Все орды, – продолжал калга, – что еще остаются в Буджаке, мы уведем за Днепр; тамошние османские крепости Ак-Керман, Бендер и Килия останутся пусты, и если вы пожелаете овладеть ими, они станут вашими. Когда же, по милости Всевышнего, будет покончено с османами, мы выступим против Московии и возвратим себе края и города, некогда подчиненные нашим предкам: Казань и Хаджи-Тархан, а саму Московскую провинцию с троном ее передадим в ваше распоряжение».

Планы Шахина Герая были поистине грандиозны и достойны великого правителя. В них он мыслил стратегически, планируя создать ирано-крымско-польский союз против турецкой империи, а затем и Московского царства. Важную роль при этом он отводил относительно молодой, но уже мощной военной силе – пограничным украинским запорожским казакам. Неизвестно, насколько далеко смог бы зайти в своих дерзких планах высоко взлетевший Сокол, если бы против него не вступил бей Буджакской Орды Кан-Темир, имевший на то собственные причины, к тому же активно подстрекаемый к этому Турцией.

Действительно, именно этот мощный своенравный гордый и беспощадный военачальник расстраивал польско-крымский и крымско-казацкий союзы, не подчиняясь приказам Шахина Герая и непрестанно нападая на украинские земли. Обвинения за набеги сыпались, естественно, на крымского хана, который, наоборот, пытался сдерживать своих подданных от нападений. Слабое звено в политике непокорного крымского хана нащупали и османы, и найти его оказалось не так уж сложно.

Мехмед Герай, как мы помним, активно выражал свои верноподданнические чувства по отношению к турецкому султану, и тому ничего не стоило попросить крымского хана выйти в поход против врагов Турции – Речи Посполитой и запорожских казаков, с которыми крымцы вели переговоры о возможном союзе. В такой ситуации хану нужно было либо решиться на открытое выступление против Османской империи, либо же отказаться от планов на мир с поляками и украинскими казаками, а значит – и от попыток выйти за пределы «компасного круга послушания» султану. За поход на украинские земли активно ратовала и крымская знать, и простые татары, изголодавшиеся по добыче, – крымцы уже начинали роптать против излишне миролюбивого к гяурам хана.