Загадки истории. Византия

Вполне допустимым и наглядным в плане понимания соотношения в Византии власти церковной и власти светской может быть продолжение предложенного ранее сравнения Византийской империи и СССР. Христианство было государственной идеологией в первой, коммунистическое учение марксизма-ленинизма – во втором. Печально известная шестая статья Конституции СССР 1977 г. гласила: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу. Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма». Заменив КПСС на Православную церковь, СССР – на Византийскую империю, а марксистско-ленинское учение на Божественные законы и коммунизм на таксис, то есть упорядоченное состояние и гармоничную согласованность жизни институтов государства, Церкви и общества в империи ромеев, получим все тот же идеал византийской симфонии. Императора при этом можно сравнить одновременно и с генеральным секретарем ЦК КПСС, и с председателем Совета Министров СССР.

Далеко не случайно в написанном в июне 1985 г. эссе «Путешествие в Стамбул» Иосиф Бродский, сравнивая СССР одновременно и с Византийской, и с Османской империями, риторически спрашивал: «Что же касается идей, то чем покойный Суслов или кто там теперь занимает его место – не Великий муфтий? Чем генсек не падишах или, лучше того, император? И кто, в конце концов, назначает Патриарха, как, впрочем, и Великого визиря, и муфтия, и халифа? И чем политбюро – не Великий Диван? И не один ли шаг – шах – от дивана до оттоманки?»

14 марта 1990 г. положение о руководящей роли КПСС было изъято из Конституции, а шестая статья изложена в новой редакции: «Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии, а также профсоюзные, молодежные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами». В реалиях Византии это означало бы отказ от господствующего положения ортодоксальной Церкви, низведение православного христианства до уровня «других» вероучений и даже просто общественных умонастроений. В Византии это было бы абсолютно неприемлемо, поскольку разрушало саму идею богоизбранной империи. Очевидно, именно эта боязнь утраты идентичности, самости была одной из важнейших причин упорного сопротивление византийского общества попыткам религиозных уний с католиками.

В обязанности императорской власти соблюдать истинные божественные законы и выступать попечителем Церкви таилось серьезное ограничение. Если только Церковь и/или общество утверждались в мысли, что правящий василевс впадает в ересь или правит в ущерб «общему благу» общества или Церкви, то это сразу открывало возможность для критики ставшего тираном правителя, борьбы против него и даже его свержения. Подобную мысль об императорской власти высказал в начале Х в. патриарх Николай I Мистик: «Если василевс, по внушению диавола, издает приказ, противоречащий божественному закону, ему не следует подчиняться; надо считать, что безбожный приказ, исходящий от безбожного человека, не имеет никакой силы…». В Советском Союзе подобным образом диссиденты пытались бороться с действиями государства и партноменклатуры, обвиняя их, причем вполне справедливо, в отходе от постулатов марксизма-ленинизма, систематическом нарушении принципов, на основе которых должна была строиться вся государственная политика страны.

Византийский император, как видим, оказывался весьма стеснен в своем всевластии ограничениями выполнявшего роль государственной идеологии ортодоксального христианства, и следует думать, прекрасно осознавал пределы своей власти. Далеко не случайно уже упоминавшийся патриарх Антоний утверждал: «Тех только царей отвергают христиане, которые были еретиками, неистовствовали против церкви и вводили развращающие догматы, чуждые апостольского и отеческого учения».