Загадочная война: корейский конфликт 1950—1953 годов

Глава II

КИМ ИР СЕН ДОБИВАЕТСЯ РАЗРЕШЕНИЯ «ОСВОБОДИТЬ» ЮГ.

СТАЛИН КОЛЕБЛЕТСЯ

В обстановке, когда и Пхеньян, и Москва жили в ожидании агрессии со стороны Юга, Ким Ир Сен изменил свою первоначальную позицию и выступил за принятие наступательной стратегии.

В августе 1949 года, накануне отъезда посла Штыкова в отпуск в СССР, северокорейские руководители решили оказать на него нажим. Дважды, 12 и 14 августа, корейцы пытались убедить Москву дать «зеленый свет» военному решению на полуострове. 12 августа Ким Ир Сен и Пак Хен Ен заявили Штыкову:

«…Теперь очевидно, что Сеул отверг предложения… относительно мирного воссоединения. Поэтому у Севера нет иного выбора, как начать готовиться к наступлению на Юг. Оно, несомненно, вызовет там крупномасштабное восстание против режима Ли Сын Мана.

Если мы не начнем наступление, корейский народ не сможет этого понять. Мы лишимся доверия и поддержки со стороны корейского народа и упустим исторический шанс объединить родину. Товарищ Сталин, который всегда поддерживал корейцев и помогал нам, конечно, поймет наши чувства»[25].

Совпосол ответил корейцам: «Товарищ Сталин изложил свою позицию на переговорах в Москве 11 марта 1949 года. Суть ее заключается в том, что Северная армия не достигла очевидного преимущества над потенциальным противником. Кроме того, существует соглашение между СССР и США о 38-ой параллели. Наступление может иметь оправдание только если Юг первым атакует Север»[26].

Ким Ир Сен возразил на эти аргументы. По сообщению совпосла, он выразил мнение, что 38-ая параллель имела какой-то смысл, пока на Юге оставались американские войска. С их уходом препятствие в виде 38-ой параллели по сути устранено. Эта линия фиксировала зоны дислокации и контроля советской и американской армий. Ныне они ничего не контролируют в Корее. Так почему же линия должна сохраняться и учитываться?

Вопрос о контрнаступлении, как подчеркнули северокорейские лидеры, тоже требует нового взгляда. Дело выглядит так, что южане отсрочили тотальное наступление на Север. Вместо этого они решили соорудить мощнейшую оборонительную линию вдоль 38-ой параллели, что-то типа линии Мажино во Франции накануне II мировой войны. В результате Корейская Народная Армия (КНА) потеряла возможность рассчитывать на контрудар, то что рекомендовал товарищ Сталин[27].

Посол Штыков продолжал в шифровке:

«Северокорейские руководители отметили также, что в ходе предыдущих многочисленных столкновений вдоль границы КНА продемонстрировала явное превосходство над войсками Южной Кореи. Они утверждали, что северокорейские войска способны быстро преодолеть оборонительные порядки противника.

Я вновь отвечал собеседникам в свете того, что товарищ Сталин говорил на встречах с Ким Ир Сеном в марте 1949 года. Заключая, я выразил сомнения, что планы Севера могут быть реализованы. Я указал, что оценка ситуации, сделанная Ким Ир Сеном и Пак Хен Еном, была черезчур оптимистичной и идеалистической.

Ким Ир Сен не ожидал такой реакции. Он выглядел обиженным…»[28]

Рапортуя о встрече с Ким Ир Сеном и Пак Хен Еном 14 августа 1949 года, совпосол отметил: