Ленорман сидела в тюрьме Пти Форс, а поблизости, в тюрьме Карм, оказалась Жозефина де Богарне, жена виконта и генерала. Виконт был не скрытым контрреволюционером, а человеком в революции заметным, в свое время стал депутатом Генеральных штатов (первый в истории Франции выборный парламент, как раз и заваривший революционную кашу), дослужился до генерала, был главнокомандующим Рейнской армией, но потом, как это частенько в отношении своих водилось, партайгеноссе решили отправить и его под трибунал. Это никак не объяснить одним только тем, что Богарне был дворянином, вдобавок титулованным. Были и какие-то другие соображения: едва ли не в тот же самый день за решетку угодил другой революционный генерал, Гош, происхождения самого что ни на есть благонадежного – сын конюха, пролетарий от сохи. Скорее всего, как бывало и в других странах и в другие времена, штатские члены хунты опасались чрезмерного усиления военных и потихоньку устраняли кандидатов в военные диктаторы. Нельзя сказать, что они поступали глупо и неосмотрительно: несколько лет спустя как раз один такой честолюбивый генерал, звавшийся еще Наполеоне Буонапарте, как раз и устроил штатским кузькину мать, скромно произведя самого себя в императоры, – ну не производить же кого-то другого? Это было бы где-то даже и смешно…
Ну а следом подмели и Жозефину – как члена семьи врага народа. Если кто-то запамятовал, Жозефина – будущая императрица Франции, супруга Наполеона, прожившая с ним пять лет. А потом Наполеон с ней развелся: никак не могла родить наследника, а любому монарху наследник жизненно необходим, чтобы трон оставался в семье.
Жозефина прекрасно понимала, как велики ее шансы попасть на гильотину и как малы шансы выжить. В таких условиях человек особенно озабочен знанием о своем будущем – каковое знание способны обеспечить как раз гадалки. Кое-какой жизненный опыт по этой части у Жозефины имелся: она родилась на острове Мартиника в Карибском море, тогдашней колонии Франции, и ей, совсем юной, старуха негритянка предсказала, что когда-нибудь Жозефина будет королевой. Большинство рассказов об этом исходило от самой Жозефины, обожавшей все таинственное и загадочное, – но есть достаточно достоверные свидетельства, относящиеся ко временам, когда Жозефина с Наполеоном еще даже не была знакома. Лично я не стал бы подсмеиваться над старыми негритянскими колдуньями – своеобразные, знаете ли, бабушки. Рассказывали кое-что уже в поздние советские времена воевавшие в Африке офицеры, причем не во всеуслышание и довольно неохотно. Как выражался один из героев Стругацких: это впечатляет, когда на ухо и не каждому…
Жозефина и до ареста не могла не слышать о Сибилле – мадемуазель Ленорман была парижской знаменитостью. Совсем нетрудно вычислить, откуда она узнала, что Сибилла сидит за решеткой по соседству. В тюрьме Жозефина, по достоверным свидетельствам, крутила роман с генералом Гошем, как мы уже знаем, клиентом Сибиллы. Наверняка он и рассказал.
Вот с этого места давайте поподробнее. Не стоит думать, что виконтесса и генерал сидели в одной камере – камеры, как водится, делились на мужские и женские. В те времена было как-то не принято отбирать у заключенных деньги и вещи (понятно, за исключением ножей и бритв). Человек мог сидеть на нарах с карманами, набитыми золотом. Совершенно официально ему разрешалось за свои деньги покупать на воле любую еду – и вино тоже. Ну а неофициально тюремщики в массовом порядке оказывали платные услуги: передавали письма на волю и с воли, подыскивали пустую камеру, где парочки могли бы побыть пару часов наедине, как Жозефина с Гошем, а то и пускали немалое количество узников обоего пола в какой-нибудь большой зал, где устраивали настоящие балы с танцами и шампанским (многие тюрьмы были попросту приспособленными под тюрьмы дворцами знати, так что нашлось где устраивать балы). Думается мне, что нужно с полным пониманием отнестись к осужденным на смерть (большей частью – совершенно безвинно) людям, которые пользовались любой возможностью развлечься…
Да, скорее всего, о том, что Сибилла сидит тут же неподалеку, в Пти Форс, Жозефине рассказал Гош. Он, кстати, сидел в камере, соседней с камерой Жозефины, а с другой стороны располагалась камера ее законного мужа. Франция, о-ля-ля… Впрочем, Жозефина с мужем давно уже жили раздельно, еще со времен Мартиники, когда Жозефина, мягко говоря, на стороне поступила крайне легкомысленно.
Похоже, деньги у Жозефины были. Меж нею и Сибиллой завязалась оживленная переписка. Тюремщики сновали туда-сюда как челноки. Естественно, Жозефина просила об одном: предсказать будущее ей и ее мужу – как, наверное, и мы с вами сделали бы на ее месте.