Загогулина в портфеле президента

19 августа утром было объявлено о создании ГКЧП и обнародованы пять его документов, в том числе «Обращение к народу», «Постановление ГКЧП № 1», «Обращение к главам государств и правительств и Генеральному секретарю ООН».

В Москве в целях недопущения мародерства объявлено чрезвычайное положение на основании союзного Закона «О режиме чрезвычайного положения». Уместно напомнить, что при введении чрезвычайного положения во многих странах мира предусматривается использование войск.

20 августа Д. Язов вызвал меня из Киева в Москву, чтобы помочь навести порядок. Во второй половине этого дня я уже был на совещании в Генштабе, где генерал В. Ачалов по заданию министра обороны разбирал вопрос, как подразделению «Альфа» войти в здание Белого дома, чтобы разоружить около пятисот гражданских лиц, вооруженных автоматами и пулеметами. Причем войти так, чтобы не допустить жертв в толпах людей, окружавших здание. «Альфа» под руководством В. Карпова заняла исходное положение и готова была выполнить задачу. Ждали сигнала. Но сигнала не было – не знали, как без жертв проделать коридор в толпе народа. И распространяемые по сей день утверждения, будто «Альфа» отказалась выполнять приказ, – это еще одна ложь о событиях тех дней.

В ночь с 20 на 21 августа руководство «осажденных» в Белом доме, зная, что по Садовому кольцу курсирует военный патруль на боевых машинах пехоты (БМП), решило создать западню под Смоленским мостом: когда рота втянется под мост, закрыть вход и выход из-под моста и поджечь БМП. Эта провокация удалась. Заблаговременно были расставлены теле– и кинокамеры, собрана пьяная толпа в несколько сотен человек. В боевые машины, запертые в западне, полетели бутылки с горючей смесью, камни, металлические предметы. Нападавшие закрывали брезентом смотровые щели. Но рота все-таки вырвалась и, прервав выполнение своего задания, нашла спасение у стен Белого дома, где стояли танковая рота Московского военного округа и батальон десантников. Этот эпизод СМИ также извратили, представив дело так: «Защитники демократии не дали прорваться роте к Белому дому, тем самым спасли свободу».

Поскольку в событиях ночи с 20 на 21 августа у Смоленского моста погибло трое молодых москвичей, на совещании у В. Крючкова было принято решение прекратить все действия до утра, чтобы не допустить новых жертв. Иными словами, от первой же крови руководство ГКЧП дрогнуло. Не в пример ему Б. Ельцин и его демократическая команда два года спустя расстреляли из танков законно избранный парламент, не остановившись перед убийством в центре столицы сотен людей.

Ну а тогда, в девяносто первом, министр обороны приказал утром 21 августа вывести войска из города в пункты постоянной дислокации.

Наступила патовая ситуация, в которой вместо решительных действий В. Крючков, Д. Язов и А. Лукьянов решили лететь к Горбачеву в Крым, чтобы попытаться убедить его включиться в события, от которых зависит судьба страны.

Вслед за ними на другом самолете к М. Горбачеву вылетел А. Руцкой со своей командой. Почему начальник Генерального штаба генерал армии А. Моисеев дал разрешение на вылет самолета с А. Руцким, никому не ясно. Не исключено, что он тоже, как М. Горбачев и А. Лебедь, держал «нос по ветру» – чья возьмет.

М. Горбачев принял в Форосе только А. Лукьянова, а затем «спасителя» А. Руцкого. Остальных, пригласив членов ГКЧП в свой и во второй самолет, но не общаясь, приказал арестовать. Что и было сделано, так как В. Крючков и Д. Язов даже не позаботились о личной охране. Они по наивности все еще не поняли, с кем имеют дело.

К 23 августа всех основных участников событий арестовали. Всего нас, «путчистов», было четырнадцать, но В. Болдина и В. Грушко по болезни выпустили. Остальные до суда просидели по полтора года. Генеральный прокурор В. Степанков все это время суетился, меняя несколько раз формулировки обвинения. Наконец решил оставить так, как было объявлено первоначально: «Измена Родине с целью захвата власти». Статья предусматривала 15 лет строгого режима или расстрел с конфискацией имущества. При этом протоколы следствия – задолго до его окончания – были запроданы западной прессе и широко в ней опубликованы.

Какую же власть, спрашивается, хотело «захватить» руководство страны? Разве у Председателя Правительства, Председателя Верховного Совета, председателя комитета госбезопасности, министра обороны было мало власти? Одному лишь Главнокомандующему сухопутными войсками заместителю министра обороны, то есть мне, подчинялось полтора миллиона солдат и офицеров. Это восемнадцать военных округов и групп войск, семь военных академий, сорок высших военных училищ, восемь Суворовских, десятки НИИ, крупных испытательных полигонов, ремонтных заводов, арсеналов, складов и т. д. У многих ли глав государств было в ту пору столько власти?