Заговор генералов

- "...Прошлые войны дали нашему народу имена Суворова, Кутузова, Ермолова, Скобелева. Нынешняя война озарила немеркнущим блеском имя Корнилова... Сейчас, в паши дни, о нем уже складываются легенды..."

- Убрать, - приказал генерал.

- Никак нет, - столь же решительно возразил ординарец. - Так надо. - И продолжил: - "Мы посылаем вам житие вашего вождя, любимого сына измученной России..."

"Красиво вяжет, шельма, - подумал Лавр Георгиевич. - В этих делах он лучше знает, как надо... Пройдоха. Как сом в воде - голыми руками не возьмешь".

Сравнение с сомом было очень удачным. Завойко являл собой характерный тип жизнерадостного сангвиника. Молодой, лет тридцати, но уже раздобревший, с обозначившимся под гимнастеркой брюшком, выпирающим куда боле, чем мягкая, трясущаяся при быстрых движениях грудь. Веселый, розоволицый, с ясными, на выкате глазами и сочными губами! С верхней губы сползали сомьи веревки-усы. Так же, как сом слизью, он всегда был покрыт обильной испариной, а розовые большие ладони потны. Однако, несмотря на свою полноту, Завойко был подвижен и даже проворен. Главное же достоинство всесведущ. Как раз в тех сферах, в которых Лавр Георгиевич не понимал ни бельмеса. А уж хитер! Сунешь палец - откусит по локоть.

Откуда он взялся, Корнилов и сам толком не знал. Еще весной, в конце апреля, когда генерала сияли с поста главнокомандующего Петроградским военным округом и поставили на корпус, этот Завойко приехал в Черновцы, где располагался штаб, и записался добровольцем в конный полк. Но почему-то остался при штабе. Ординарцем по штату, ибо был рядовым, и личным советником по существу. Сама история с записью в конный полк выглядела странной: Завойко вряд ли знал, с какой стороны подойти к лошади, а уж представить его в седле!..

Но генерал не интересовался личной жизнью своих подчиненных. Со слов самого Завойко ему было известно, что тот когда-то работал на нефтяных промыслах в Баку, потом по горному делу в Туркестане. Бог с ним! Солдат, конечно, никудышный, зато как советчик незаменим и служит верой и правдой.

За минувшие месяцы, особенно в последние недели, Завойко проявил свои таланты. Это он написал от имени главковерха все телеграммы-ультиматумы Керенскому. Он Же, как только узнал, что генерал Каледин избран в Новочеркасске атаманом Донского казачьего войска, посоветовал Корнилову предложить Каледину должность походного атамана при верховном главнокомандующем. Прежде, при царе, такой почетнейшей милости удостаивались лишь великие князья. Каледин еще не дал ответа. Но поступившая сегодня днем в Могилев шифротелеграмма с "Резолюцией совета Союза казачьих войск" - прямой результат лестного предложения донскому атаману.

Как уж там обернулся шельмец, но текст самой резолюции, пересланной из казачьей столицы, был два дня назад составлен в Ставке тем же Завойко. Ординарец объяснил, что поначалу он подготовил эту бумагу для Главного комитета "Союза офицеров". Однако председатель комитета полковник Новоснльцов резонно заметил, что в Питере смогут понять ее превратно. Ведь Главко-митет находится здесь же, в Могилеве. Пусть лучше сначала выскажутся донцы-казаки, а офицеры их поддержат. Такой же договоренностью Завойко заручился и в "Союзе георгиевских кавалеров".

Резолюция казаков гласила: "...Совет Союза казачьих войск постановил довести до сведения Временного правительства, военного министра и распубликовать в газетах во всеобщее сведение, что:

...генерал Корнилов не может быть смещен, как истинный народный вождь и, по мнению большинства населения, единственный генерал, могущий возродить боевую мощь армии и вывести страну из крайне тяжелого положения... Совет Союза казачьих войск считает нравственным долгом заявить Временному правительству и народу, что он снимает с себя возложенную на него ответственность за поведение казачьих войск на фронте и в тылу при смене генерала Корнилова. Совет Союза казачьих войск заявляет громко и твердо о полном и всемерном подчинении своему вождю герою генералу Лавру Георгиевичу Корнилову".

Подписана эта резолюция была председателем совета войсковым старшиной Дутовым.

К этой-то резолюции и присоединились офицеры и геор-гиевцы. Почувствовав такую опору, Корнилов подписал подготовленную все тем же Завойко телеграмму, на которую теперь, теряя терпение, ждал ответа: "Считаю безусловно необходимым, чтобы Петроградский военный округ был подчинен мне в оперативном отношении, дабы я мог распоряжаться войсками этого округа и направлять их туда, куда потребует стратегическая обстановка, в зависимости от развития операций в Финляндии и на южном берегу Финского залива".

Сейчас он слушал собственное "житие" краем уха - мысли были заняты другим: решиться - или?.. Отдельные фразы, особенно резавшие слух, все же улавливал.

- "Корнилов происходит из Сибирского казачьего войска и является истинным сыном народа, - пел с листа ординарец. - С малых лет крохотный Лавр познавал тяжелую школу жизни. Он бегал на посылках, нянчил младших детей..."