Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

Личность Сталина чрезвычайно противоречива, и сама по себе, и сквозь призму его столь полярных по нравственной шкале, грандиозных по своим последствиям деяний. Хотим мы того или нет, нравится нам это или нет, преклоняемся ли мы перед Сталиным или проклинаем его, но, оглядываясь или озираясь вокруг себя, приглядываясь ли к прошлому, устремив ли взор в будущее, оценивая ли настоящее, мы вынуждены будем признать, что, перефразируя известное выражение русского классика, «все мы вышли из сталинской шинели».

Победа в Великой Отечественной войне столь высоко подняла авторитет Сталина в глазах подавляющего большинства советских людей, что ему уже не нужны были никакие звания и должности (в 1952 г. отказавшись от должности Генерального секретаря): он занял самую высшую должность в СССР, уникальную по масштабам власти и авторитета – «должность» СТАЛИНА

Конечно, не только харизма Сталина была присуща его личности, его облику, она укреплялась и усиливалась официальной пропагандой, идеологическим воздействием на сознание и эмоциональный мир советского населения, создавая подлинный религиозный «культ», «культ Сталина» – некого «земного бога». Отретушированные повсеместно развешенные его портреты, публикуемые ежедневно в газетах, журналах, репродукции картин, представлявших чаще всего мифологизированные эпизоды из его биографии, конечно же, так или иначе связанные с революцией, Гражданской войной, социалистическим строительством, Великой Отечественной войной, разной величины скульптурные изображения, памятники. Своего рода апофеозом всего этого явился фильм-плакат «Падение Берлина» (кажется, 1951 или 1952 г.).

В моей памяти запечатлелись кадры из этого фильма: в открывшейся двери приземлившегося самолета появляется Сталин в своем белом кителе с погонами генералиссимуса (в исполнении актера Геловани, который всегда играл роль Сталина в кинофильмах), а многонациональный народ, освобожденный из концлагеря, вперемежку с солдатами Красной армии, только что освободившей Берлин, встречает его овациями, с флагами, цветами, выражением восторга на лицах, со слезами радости и счастья в глазах. А Сталин на вершине трапа, как с вершины Олимпа, улыбаясь, смотрит на всех, разноликой толпой собравшихся внизу, и, как должное, воспринимает это поклонение и благодарность спасенного народа.

Следует заметить, что отношение к Сталину, если не как к «земному богу», то как к некой «сверхличности», точнее до конца не осмысливаемой Силе, пронизывавшей все существо советского государства, страны, советской жизни, можно сказать, жизнь каждого советского человека (независимо от его позитивного или негативного отношения к Сталину), присуще было всему советскому населению, осознанно или на подсознательном уровне. Какое-то смутное ощущение своей зависимости от некой Воли под названием СТАЛИН пропитывало всех, включая и тех, кто сознательно пытался не подчиняться этому чувству, внутренне протестуя против него, стремясь сбросить с себя эти «чары». Это красноречиво проявилось в восприятии смерти Сталина: не столько даже в том, что многие плакали, и вполне искренне. Но кто-то плакал, пожалуй, не столько из жалости к покойному вождю, сколько в состоянии тихой истерики, неосознанно выражая, таким образом, некую тревогу за себя, свое будущее: как же теперь, без Сталина? Возникало и иное, смутное вопрошание: как мог умереть он, всемогущий Сталин? Неужели есть сила, превосходящая его силу, его волю?

В дополнение к сказанному выше полагаю необходимым сделать ремарку, касающуюся односторонних оценок, как правило, как это ни странно, со стороны образованных, вроде бы даже самостоятельно, критично мыслящих людей не только Сталина, но и российской истории в целом, особенно наиболее драматично-противоречивых ее событий и периодов. И в связи с этим предлагаю прислушаться к словам выдающегося русского мыслителя и вдуматься в выраженные этими словами мысли.

«Русский интеллигент, – заметил как-то Н.А Бердяев, – никогда не уверен в том, следует ли принять историю со всей ее мукой, жестокостью, трагическими противоречиями, не праведнее ли ее совершенно отвергнуть…Мыслить над историей и ее задачами он отказывается, он предпочитает морализовать над историей, применять к ней свои социологические схемы, очень напоминающие схемы теологические. И в этом русский интеллигент. остается характерно русским человеком, никогда не имевшем вкуса к истории, к исторической мысли и к историческому драматизму». С учетом этого замечания, думаю, следует оценивать Сталина, его деяния, в частности, его роль и заслуги в Великой Отечественной войне.

Некоторые размышления о «кремлевском заговоре»