Во время беседы с Олегом Басилашвили, который сыграл в фильме «Возвращение „Святого Луки“» роль предприимчивого махинатора-спекулянта Юрия Лоскутова, он сказал:
Несмотря на то, что официально картина Халса принадлежала одесскому музею и была привезена в Москву только на время, восстанавливать ее решено было в Пушкинском музее.
Реставрацию поручили одному из лучших специалистов Советского Союза Степану Чуракову. Он так волновался, приступая к работе, что у него на нервной почве даже голос сел.
«Святому Луке» страшно «не повезло». Волков не только варварски вырезал картину из рамы, но и свернул ее красочным слоем внутрь, что категорически запрещено — слой ломается. А потом несколько месяцев хранил полотно за печкой. Почему он, реставратор, так варварски обращался с шедевром? И почему он испортил полотно, картина была закопченной, грязной, когда ее нашли, если собирался его продать? Объяснений от Волкова так и не добились.
«Святого Луку» реставрировали два с половиной года. О том, что Франс Халс, а также все его картины прокляты, существует много легенд. По одной версии, это сделала его незаконнорожденная дочь, по другой — харлемская ведьма Малле Баббе, которой не понравился ее портрет, написанный художником.
Сегодня Франс Халс прочно занял свое место в тройке самых почитаемых художников «золотого века» голландской живописи наряду с Рембрандтом и Вермеером. Все четыре картины с изображениями евангелистов наконец прекратили скитаться по миру и заняли свои места в разных музеях. «Святой Марк» — в Пушкинском, «Иоанн» — в музее Гетти в Калифорнии, а «Матфей» и «Лука» вернулись в Одессу. Казалось бы, можно наконец думать, что черная полоса в жизни этих картин закончилась.
Однако в 2017 году «Святой Лука» вновь оказался в двух шагах от похищения. Из Одесского музея восточного и западного искусства украли «Поцелуй Иуды» кисти Караваджо. Картина Халса висела рядом…
Красная площадь как «Шереметьево-3»
Полет в смутное время
В 1987 году Советский Союз переживал странные и страшные времена. Громадное государство и его граждане усомнились в своей истории, в своих возможностях, в своем будущем. Государство, словно в бреду, с помутненным сознанием неудержимо двигалось к распаду и самоуничтожению. В стране все громче звучала огульная критика всего своего — прошлого и настоящего, экономики и армии, науки и культуры. Каждый день приносил новые и новые разоблачения, которые создавали в стране атмосферу растерянности и непонимания происходящего.
Со слезами на глазах
И вот в это расшатавшееся время, 28 мая 1987 года в самом центре Москвы — над Красной площадью — заходит на посадку и садится на Васильевском спуске, на глазах у тысяч советских граждан, небольшой спортивный самолет. В его кабине находится восемнадцатилетний пилот-любитель из Гамбурга Матиас Руст. И первое, что он сказал, отвечая на вопрос, зачем вы прилетели: «I want to show my power» («Я хотел показать мое могущество»). Могущество, власть, силу — выбирайте сами. Для многих в СССР это было самое настоящее потрясение. А как же наша непобедимая армия и непреодолимая ПВО? А где же наши летчики-асы? Как такое вообще могло случиться — немецкий летчик в сердце столицы на Красной площади?! У кого-то произошедшее, особенно у военных, вызвало чуть ли не слезы: «Как можно было так опозориться? Да мы же кровью миллионов солдат заплатили, чтобы враг не прошел до Красной площади. А теперь какой-то немецкий сопляк долетел, добрался…» Для них это была настоящая трагедия. Но было уже немало и тех, для кого прилет Руста оказался замечательным поводом для нападок на армию и государство. Запустили в обиход ядовитое «Красная площадь — это теперь „Шереметьево-3“». Ходили издевательские анекдоты, поэты писали разоблачительные стишки, клеймили позором армию, генералов, летчиков, ракетчиков… Сегодня всем очевидно, что история с Рустом стала только началом тех больших потрясений и катастроф, которые ждали нашу страну.