Заграница

– Муратбаев, ну, ты видишь, как я о тебе хлопочу? Это не родина, а я тебя отправляю за границу. Туда, куда хотят попасть каждый офицер и прапорщик. А я решил отправить в лучшие условия именно тебя. Ты это понимаешь? Лейтенант, любой приказ можно ускорить. Ты ещё молод и не знаешь всех традиции и правил, а потому слушай, что скажу. Как политработник ты должен знать ленинские тезисы. А он, великий вождь, говорил, что в кадрах решают всё и что выше кадров только солнце. Отсюда вывод в виде вопроса: «Перед кем ты должен преклоняться?». Я отвечаю за тебя: «Перед кадрами!». То есть ты должен уважать меня больше чем отца своего. Чем тебе может помочь твой отец? А ни чем! Зато я могу для тебя сделать всё, что захочу. Даже если ты будешь за границей, а я, сидя здесь в Уссурийске, могу тебя поднять по карьерной лестнице или спустить по ней. Так что ты должен будешь делиться со мной заграничными благами, которые будешь иметь благодаря мне.

Догадываясь, к чему клонит навязавшийся наставник и, желая остановить его, лейтенант спросил:

– А что, меня можно ещё ниже опустить по должности? Так я же ногами в землю упираюсь. Куда же ниже? Вы, товарищ капитан, наверное, можете присвоить мне внеочередное звание «младший лейтенант»? А может, сразу сделаете меня прапорщиком?

Теперь мягкий поучительный тон капитана перешёл на заметно жёсткий:

– Салага! Я захочу, и ты никогда не станешь старшим лейтенантом, будешь вечным лейтенантом! Но я не сержусь на тебя. Повзрослеешь – всё поймёшь. Да и вообще, я не могу, если даже захочу, отменить веками живущие во всех странах мира традиции уважения старших и ритуал жертвоприношения. С учётом твоей молодости подсказываю: тащи ящик пузырей и для тебя всё будет хорошо. Ты уедешь, а мы тут отметим твою удачную дорогу. А чтобы было ещё лучше – не забывай обо мне за границей. Я позволю тебе раза два в год баловать меня заграничными подарками. Мы ещё до твоего отъезда встретимся. Я дам тебе свой адресок, на который будешь присылать изысканные польские подарки. Да, я раскрываю тебе секрет, о котором тебе пока не положено знать. Ты едешь в Польшу. Это я устроил тебе длительную командировку за границу. В общем: не имей сто друзей, а имей друга кадровика!

– Я вас понял! Товарищ капитан, разрешите идти?

– Молодец! Уважаю понятливую молодёжь. Я понял, что ты всё понял. Да, не забывай, что ты чекист. С ящиком пузырей ты должен так провернуться, чтобы никто не знал и не видел. Зачем афишировать нашу дружбу. Правильно?

– Понял! Считаю, лучше иметь сто друзей, среди которых нет такого друга как вы!

– Не понял тебя, салага!

– А я вам товарищ капитан вот что посоветую. А вы отмените мою командировку в Польшу. Вместо меня оформите себя и поезжайте туда. Ведь в таком случае вы сможете сами себя баловать там хорошими подарками не пару раз в год, а каждый день. Ведь так будет лучше! Так что переоформляйте себя вместо меня.

Капитан, как заворожённый молча слушал и, приоткрыв свой рот, будто хотел что-то сказать, продолжал слушать лейтенанта. Мурат воспользовался такой паузой и быстро покинул кабинет начальника отдела кадров полка. Он не хотел слышать продолжения гнусного вымогательства взяток за исполнение капитаном своих служебных обязанностей. К тому же Мурат понимал, что не капитан Иванов решил вопрос с длительной командировкой Муратбаевых, а те, кто сидели в Московских кабинетах правительственной связи КГБ. А потому, что-либо изменить в этом Иванов никак не мог.

Последствия непослушания капитана приближенного к солнцу не замедлили сказаться. В личном деле лейтенанта Муратбаева появилась новенькая совершенно чистая служебная карточка, куда военнослужащим записывались все его поощрения и взыскания. Прежняя карточка на двух листах, исписанная поощрениями и без взысканий, куда-то исчезла. Это было обидным. Кроме того, на рассмотрение командованию полка кадровый аппарат вынес предложение об отклонении кандидатуры лейтенанта Муратбаева от командировки для прохождения службы за границей. Была выдвинута вполне приемлемая мотивировка отклонения первой кандидатуры – из-за недостаточности опыта офицерской службы. И тут же предлагалась другая, более опытная кандидатура. Однако командование не стало выходить «наверх» с ходатайством об отклонении выдвинутой Москвой кандидатуры и предлагать взамен другого офицера. Мурату оставалось ожидать приказ на убытие в Польскую Народную Республику, на территориях которой дислоцировались войска Северной группы войск Вооружённых Сил СССР.

Время шло, а приказа всё не было. Уже наступала весна 1975 года. И вот наконец-то в первых числах мая месяца приказ пришёл. Неизвестно кто этому приказу больше был рад Муратбаевы или Потаповы. Мурат волновался из-за предстоящего дальнего переезда, да ещё за границу. Потаповы радовались, что наконец-то их семья останется в квартире без посторонних.