Загробные приключения Саши Маузера

Все это Владимир выдал голосом священника на проповеди, который призывает заблудшую душу покаяться в своих грехах. Советница выслушала все это молча, не меняя выражения своего изуродованного лица, и, помолчав минуту, начала ответ, легко подбирая, но с трудом выговаривая отдельные слова:

— Я понимаю ваше негодование, и признаю, что иногда наша политика была жестокой, и казалась вам, простым людям, откровенной диктатурой. Но человечеству нельзя давать шанс вернуться к тому, что было. Разве вы не помните, в каком хаосе находился наш мир до глобальной катастрофы? Бесконечные войны, грызня, расовые и межнациональные конфликты, богатые притесняют бедных, убийцы, насильники и предатели на каждом шагу, а деньги ломают судьбы и возносят на пьедестал моральных выродков. После эпидемии мы взяли все в свои руки, собрали выживших, и превратили их в идеальное общество. С тех пор каждый человек, живущий на базе, был образцом совершенства, ибо он трудился под чутким руководством всемогущего божества, которому не смел перечить…

— А поселенцев вы, извиняюсь за выражение, нахер послали? — не удержался я.

— Если вы знаете историю, то должны помнить, что поселенцев образовались от тех, кто не захотел признавать нашу политику, — спокойно ответила советница. — Они сами сделали свой выбор, поселившись в джунглях.

— Но вам же нравилось управлять человечеством! Горстка ученых, получивших бессмертие — вот, от чего вы кайфовали! Глобальная эпидемия для вас стала шансом превратиться в божество, и вы так этим увлеклись, что начали строить свою политику не на развитие и спасение людей, а на укрепление собственной власти! Вы даже передвижную четырнадцатую базу построили исключительно для того, чтобы уничтожить несогласных с вами поселенцев, вы сами мне об этом сказали! А королева монстров? Разве она не была создана, как оружие, чтобы другие монстры не кушали ваши живые игрушки, которыми вы управляете, как шахматами? Вы думали только о себе, а теперь оправдываетесь.

— Я не собираюсь вступать с вами в дискуссию о правильно или неправильности решений Верховного Совета, Маузер, — отчеканила советница. — Скажу только, что сто сорок лет прошли всех людей так, как не проходил ни один из двух тысяч лет до нашей эры до этого. Тихое, счастливое существование в полной безопасности на защищенной базе — вот, что получил каждый человек после начала нашего правления.

— Счастливое? — рыкнула Багира. — Да я была инвалидом, а вы соврали, сказав, что нет никакой возможности меня излечить! А когда Асмодею понадобилась хищница для охоты, сразу все стало возможным! Потому что он превратил меня в генетического мутанта в угоду вашим корыстным планам по укреплению собственной власти!

— То, что делал Асмодей, он делал в угоду своим собственным планам. Нас это никоим образом не касалось. Мы лишь хотели…

— Новую планету, — закончил Никольский. — Да, мы в курсе, что вам обещали пришельцы. Чтобы там, вдали от надоедливых монстров, вывести к процветанию новую расу сверхлюдей.

— Я не имею никакого желания перед вами оправдываться. Теперь, когда мои товарищи мертвы, у нас и без этого осталось совсем мало времени. Я должна показать вам то, что в дальнейшем решит судьбу миллионы людей по всему миру, в том числе и поселенцев. Поднимите меня!

Последняя фраза прозвучала в таком приказном тоне, что было сложно ослушаться. С другой стороны — никому не хотелось подходить к страшной, неподвижной фигуре с обезображенным лицом. И, кажется, советница это прекрасно поняла.

— Я знаю, что я уж не такая красивая и желанная женщина, как раньше, — заметила она. — Багира, может, ты поможешь?

— Ладно, — на лице кошкодевочки было написано явное отвращение, но она переборола себя, шагнула вперед, и без особого труда подняла советницу, взвалив ее себе на спину.

— Благодарю. Теперь иди вперед, и сворачивай, куда я скажу.

Пришлось Багире подчиниться, хотя, собственно, выбора у нее не было. Но на всякий случай я демонстративно щелкнул затвором самострела: мол, вы, мадам советница, не сильно хитрите, а то мы мигом проверим, какая вы на самом деле бессмертная.

Из общего зала заседаний шли в разные стороны ровно тринадцать дверей, за каждой была винтовая лестница, поднимающаяся наружу. По одной из них мы и начали подниматься гуськом, Багира впереди, Кудасов замыкал шествие, а путь нам освещали вделанные в стену чуть ли не на каждом шагу светильники. Лестница заканчивалась узким горизонтальным коридором, и тут же, почти у ступенек, стояло электрическое инвалидное кресло.

— Посади меня, — скомандовала советница, и кошкодевочка послушно сгрузила ее в эту современную каталку, приводимую в действие силой мысли, а передвигающееся не по земле, а по воздуху, по принципу летающих машин.

— Великолепно, — едва советница получила возможность дальше перемещаться в пространстве без посторонней помощи, как к ней сразу вернулось обычное хладнокровие. — Как вы поняли, я хотела сама призвать это кресло к себе, но потеряла сознание, и оно до меня так и не доехало. А теперь прошу за мной, я хочу показать вам кое-что интересное.