Загробные приключения Саши Маузера

Пришлось опять спускаться, только в этот кресло с советницей мчалось впереди, без всяких усилий паря над ступеньками. В зал собраний мы не вернулись, вместо этого свернули в какой-то боковой коридор. Невольно я начал подозревать подвох — кстати говоря, обычное мое состояние. А не замышляет ли эта тетка что-нибудь такое недоброе?

— Можно спросить, а куда мы идем? — поинтересовалась Багира, ее, похоже, занимали те же мысли.

— Я должна показать вам кое-что важное прежде, чем присоединюсь к своим товарищам на том свете, — ответила советница, и закашлялась, так жутко, что аж страшно на несколько секунд стало. — Точнее даже кое о чем предупредить. Раз уж Верховного Совета больше не существует, а наше место занял Особый Комитет, то ему нужно знать об одной опасности, с которой он, рано или поздно, столкнется на своем посту управления человечеством.

— Конец света? — быстро спросил я. — Апокалипсис? Новое вторжение пришельцев? Солнце погаснет? Или Путина воскресят?

— Сейчас сами увидите, — последовал ответ, и кресло свернуло в какую-то темную, крошечную комнатку. И внезапно остановилось.

— Будьте добры, включите свет, — попросила советница. — Здесь обычный выключатель, где-то на стене, сама я не дотянусь.

Вздохнув, Кудасов вошел в темноту, и принялся шарить руками по стене. Спустя секунд десять к нему присоединились Никольский, Багира и Салам. Я медлил — моя особо обострившаяся в свете последних событий паранойя не давала покоя, предупреждая о ловушке.

— Маузер, помоги друзьям, — резко обратилась ко мне советница. — А потом я расскажу тебе, где находится твой с королевой монстров ребенок.

После первой фразы я машинально шагнул в комнатку, но вторая буквально пригвоздила меня к месту. Откуда она знает?! Я начал поворачиваться к советнице, чтобы задать ей этот вопрос, но она, воспользовавшись моим секундным замешательством, вдруг схватила меня за руку, дернула на себя, и с силой ударила ногой под колено, подрубив тело, как дерево.

Не успев удивиться, я начал падать, инстинктивно выставив руки, чтобы затормозить; в результате я навалился на страшную женскую фигуру в кресле, оказавшись вплотную к ее изувеченному, утратившему человеческий облик лицу. На несколько секунд меня охватила волна тошнотворного отвращения, а потом кресло пришло в движение, и худые ладони с резко очерченным венами толкнули меня в грудь. Спиной вперед я полетел в комнатку, а в следующий миг раздалось жужжание механизмов, и мощная стальная дверь начала опускаться, закрывая выход. Мелькнуло торжествующее лицо советницы, и вокруг сомкнулась черная тьма.

— Тварь! — проревел Салам, и рванулся вперед, намереваясь с наскока высадить дверь плечом, но вместо этого полетел назад, наткнулся на Никольского, и оба рухнули на пол. В темноте послышалась грубая армейская ругань Кудасова.

— Саш, ты в порядке? — Багира помогла мне подняться. Благодарно сжав ее ладонь, я активировал свое ночное зрение, и оглянулся. И тут же душа ушла в пятки — мы были заперты в крошечном помещении пять на пять метров, а дверь была даже не дверь, а просто плита из армированной стали толщиной сантиметров двадцать. Бетонные стены и потолок без лампочки — все это сильно напоминало «каменный мешок», в котором, как гласит история, люди постепенно сходили с ума, без света, воздуха и, как правило, в полном одиночестве.

— Вот же гнида, нах.! — Салам беспорядочно топтался на месте, осторожно ощупывая руками воздух вокруг себя. — Так и знал, твою мать, так и знал, что что-то здесь не так!

— Если знал, то почему не сказал? — в сердцах рявкнул Кудасов. — Умник нашелся, тоже мне!

— Спокойно, без паники, — Никольский, с присущим ему спокойствием, попытался взять ситуацию под контроль. — Не надо паники, ведь мы не в Титанике… Багира, Александр, вы видите на стене выключатель?

— Нет тут никакого выключателя, и не было, — проворчала кошкодевочка. — Нас специально в ловушку заманили. Знать бы еще, зачем.

— Похоже, советница не сильно обрадовалась нашему визиту, и решила, что мы, как свидетели того, что бессмертный Верховный Совет оказался очень даже смертным, слишком много знаем, — предположил я. — И решила, что простые люди не должны знать правду о своих отцах-покровителях, которые оказались просто калеками с извращенным воображением.

— Думаешь, насчет своей скорой смерти она тоже соврала? — прищурился в темноте Никита Никитич.

— Не знаю. Надо выбираться, пока она там думает, что с нами дальше делать.

— Ну, не убьет же она нас, верно? — рассудила Багира. — В конце концов, нас станут искать, и тем более, все знают, куда мы пошли, и…

Ее слова прервал какой-то новый звук — похожий на журчание.

— Вот же! — я развернулся, и окинул взглядом товарищей. — Это кому так страшно стало, что он до туалета дотерпеть не смог?

— Какой туалет, ты сюда посмотри, — кошкодевочка дернула меня за рукав, показывая рукой вниз. Там, в нескольких сантиметрах над полом, чернели круглые отверстия, откуда ручейком выливалась вода.

— Не так уж и страшно, подумаешь, ноги чуть-чуть намочим.