Загубленная любовь

Первый голос:

В тот же момент, когда Фрейд выстроил теорию о бессознательном, его фантастические идеи устарели. Мужчины и женщины уже собирались в тёмном чреве кинотеатров, где их коллективно осознаваемые и подавляемые желания проецировались на мерцающие экраны. Около пятидесяти лет спустя Уорхол продемонстрировал собственное представление о фальши, составляющей самую суть «реализма», создав «Империю» — восемь часов съёмки всего, что происходило возле Эмпайр Стейт Билдинг, с утра и до вечера. Всё-таки есть некоторый садизм в том, чтобы выяснить: всему, что скрывается под мантией документации, непременно суждено далеко отстать от собственных предпосылок, и лишь фантазия может значить достаточно много, чтобы не быть стёртой с лица земли. Как-то раз мне попалось исследование мифологии в «Сне» Уорхола, в котором утверждалось, что он отснял всего лишь сорок минут плёнки и смонтировал их, замкнув по кругу, чтобы получилось восемь часов — примерная продолжительность ночного сна. Если охотно принять одновременно и правду, и ложь этой легенды, то выходит, что медитации Уорхола над ночной стороной жизни человеческой наилучшим образом иллюстрируют диалектический выпад старого иллюмината, афоризм которого гласит, что истина может выразить себя только через ложь. Из всевозможных диссонирующих видов реальности, собранных здесь вместе, сокрушительно-разящее действие уорхолльской красоты на «иконоборческую» сублимацию Дебора[153]

— это ещё не самое достойное осуждения. В самом деле, в основе незримого воскрешения «Проживания несколькими людьми довольно короткого периода времени» просто обязаны лежать такие чудовищные акты полигенезиса[154]

. Сходным образом, в основе моего восприятия попыток кинематографической реализации Баталии окажется её неразрывная связь с террором и эксплуатацией. И всё же более, чем маловероятно, что повесив изображение Эмпайр Стейт Билдинг — хоть это всего лишь отпечаток с плёнки — над кроватью, где я сплю, я тем самым заново создаю практически незаметную, щедро залитую солнцем версию «Империи». Чтобы меня засняли спящим в комнате, где умерла моя мама — для меня такое всегда и полностью было лишь фантазией. Причудливая теория, что жизнь каждого индивидуума — это путешествие через долину слёз, по банальности сравнимо разве что с избитой метафорой, согласно которой сон — это как переход из жизни в смерть. Клише работают; и вот я воссоздаю фильмы так, как хотел бы воссоздать весь мир, исправляя промахи прежних режиссёров и одновременно демонстрируя собственное безразличие ко всему и всякому, что называют «гениальными» работами, сознательно используя культурное наследие человечества в целях подпольной пропаганды. Кинематограф становится театром, и нужно очень сильно сместить акценты с культуры потребления на человеческие отношения, из которых и выстраиваются продукты этой самой культуры.

Четвёртый голос:

В четверг я решила, что не буду так делать, поэтому бунтовщик во мне купил десять сигарет и выкурил их одну за другой, а мне оставалось только смотреть, как «Джилли» садится в подземку и возвращается домой. Пикадилли — наркоманы на каждом шагу. Я же понимаю, как сильно ты изменил меня. Повернул к реальности. Истинное изменение — и глубоко-глубоко во мне шёпот о том, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты был со мной. Сердце мое склонено к милосердию. Это может в любой момент вывести тебя куда угодно, даже если тебя окутывают клубы сигаретного дыма.

Шестой голос (американский акцент Среднего Запада): Мне стало известно о борьбе Джилли с героином, когда мы летели из Британии во Флориду, на большой сбор членов церкви Божественного Просветления, осенью 1979 года. Она рассказала мне, что употребляла героин, а сейчас была в завязке, плохо себя чувствовала и попросила меня помочь ей. Мы жили в одной комнате всю неделю, что продолжался сбор. Она отчётливо понимала, что очень хочет прекратить употреблять героин, и надеялась, что на съезде церкви Божественного Просветления сможет укрепить своё мужество настолько, чтобы у неё это получилось. Джилли было очень плохо всю эту неделю, но она получала огромное удовольствие от участия в сборе. Она говорила со многими друзьями из церкви Божественного Просветления о том, через что ей пришлось пройти, употребляя героин, и о своей решимости стать другой. Говорила, что выздоровление — это всегда нелегко, но она твёрдо решила сойти с иглы. Джилли была отважной и мужественно переносила физические страдания, присущие завязке. Я восхищалась её стойкостью и упорством, с каким она преодолевала все трудности.