Загубленная любовь

Второй голос:

В 1942 году, во время войны, массированные бомбардировки Лондона привели к кризису систему распределения продуктов и товаров по талонам; и криминальные круги стали естественной частью жизни даже тех, кто превыше всего ценил самое тленное из всех преимуществ — собственную респектабельность. Чёрный рынок, взяточничество, поддельные талоны и промтоварные купонные книжки — лишь они делали хоть сколько-нибудь сносным существование подавляющего большинства лондонцев в годы Второй Мировой войны и после её окончания[149]

. Именно тогда, в те годы, понятие «злодейство» в Англии сильно американизировалось; скажем так — в трактовке пандитов[150]

из масс-медиа оно трансформировалось в нечто, совершаемое с определённой целью и под руководством боссов организованной преступности. Эти журналистские передёргивания весьма далеки от рутинной реальности и того, что на самом деле представляет из себя криминальная деятельность; и кстати, в этом отношении между первой и второй половинами двадцатого столетия гораздо больше преемственности, чем разрывов. Основной особенностью послевоенного времени было то, что люди вроде Джека Спота[151]

и Билли Хилла наслаждались шумихой, которой сопровождались их старания преподносить себя как королей преступного мира. По большей части это достигалось созданием определённого имиджа и налаживанием задушевных отношений с отобранными криминальными репортёрами — Хилл поддерживал очень тесную связь с журналистом Данкеном Уэббом, а Спот лепил себя с гангстеров из американских фильмов: носил дорогие классические костюмы, сшитые на заказ, и показывался в модных клубах. В шестидесятые подобными экзерсисами в области связей с общественностью занимались близнецы Крэи, но они пошли несколько дальше, в том числе давали репортёрам фотографировать себя в компании знаменитостей; но поскольку сами Крэи были мерзавцами, их влияние на умы, а также экономический успех их деятельности в значительной степени переоценивают. Спот и Крэи были весьма сомнительными типами, и даже фильмы, для которых эти британские гангстеры послужили прототипами, были прямым следствием американской политической пропаганды, превращавшей многих не особенно крупных и архаичных чикагских гангстеров в основные фигуры для запугивания общественности ещё и для того, чтобы мощь раздавившего их государства казалась огромной. Но без процесса американизации, требовавшей потакания со стороны Флит-стрит[152], не было бы Свингующего Лондона. Рок-культура, разумеется, была лишь одним из множества путей, по которым вспышка гангстеризма распространялась — и с которых одновременно шёл неплохой доход.

Четвёртый голос: Кончик оранжевого фломастера — на лист жёлтой бумаги. И снова пытаюсь нащупать — как же схватить это мимолётное ощущение: самосознание — что это? Красное в дуле, расширение газов, выталкивание — и взмыть в такую высь, о какой и не мечталось. Поедая Канарские фиги. Думаю о тебе. МИР. ДЛЯ. ЛЮДЕЙ.