Закон «Бритвы»

Кстати, пока мы с Меченым и Шрамом мило беседовали, Японец подошел к пульту управления лабораторией и принялся довольно шустро стучать по клавиатуре. Захаров дернулся было помешать, но тут же остановился, так как в горло ему уперлось острие черного меча. При этом Виктор, не оборачиваясь, свободной рукой продолжал молотить по кнопкам с ловкостью опытного пианиста. Эффектно получилось, будто у него, как у паука, минимум четыре глаза – два спереди и два на затылке. Тоже, что ли, на ниндзя поучиться на досуге? Глядишь, не придется опасаться, что какая-либо подлая тварь в самый неподходящий момент треснет сзади по тыкве чем-нибудь тяжелым.

Мне интересно стало, чем там Японец таким занят. Подошел. Посмотрел. Ничего не понял. Какие-то коды, цифры, символы. Интересно, где этот хладнокровный убийца научился программированию или чем он сейчас там занимается?

Не понял я, зато понял Захаров, с грустью глядя на экран. Вздохнул, сказал:

– А спросить не проще насчет кодов доступа и процесса самоуничтожения кукол?

– Смысл? – спросил Виктор, не отрываясь от своего занятия. – Вы, господин академик, все равно ведь не скажете. Мне проще взломать ваш компьютер, чем рисковать, что вы поднимете из автоклавов полтыщи самых ужасных биологических машин-убийц, когда-либо созданных человеком.

– Не поспоришь, – вторично вздохнул ученый. – Однако меня мучает любопытство: откуда у вас навыки хакера-профессионала столь высокого уровня?

– Ничего не слышали о практике прямой передачи? – совершенно будничным тоном произнес Виктор. Поражаюсь его хладнокровию. Одной рукой чужой комп ломает, другой держит меч у горла хозяина компа и в то же время ведет с этим хозяином милую, непринужденную беседу.

– Понятно, – произнес Захаров. – Слышал. Стало быть, вы убили какого-то хакера и при этом перекачали себе его навыки?

– Ваши познания устарели, – сказал Виктор. – Смерть была необходимым атрибутом прямой передачи до недавнего времени. Сейчас же вполне можно обходиться без нее.

– Нейрофон? – поднял окровавленные брови академик. – Но они же официально запрещены во всех странах мира!

Виктор ничего не ответил, просто нажал на последнюю кнопку, убрал меч от горла ученого и направился к лифту, бросив мне через плечо:

– Ты как? По тросу подняться сможешь?

– Ага, – сказал я, не отрывая взгляда от автоклавов, внутри которых происходило необратимое. Куклы, отключенные от питания, стремительно чернели, проседали, словно наполненные воздухом мешки, которые проткнули иглой, – и прямо на глазах растекались в пузырящиеся лужи.

Краем глаза я видел, что академик в окровавленной, разодранной одежде, едва покрывающей его тело, тоже смотрит на то, как гибнут так и не родившиеся существа, созданные его гением, – и в глазах его, на удивление, не было ни капли сожаления. Более того: Захаров с явным интересом смотрел на происходящее. Кто знает, что сейчас было в его голове, которую давно стоило снести «Бритвой»…

Но, к сожалению, я не из тех, кто убивает пожилых ученых, даже тех, которые умеют превращаться в ужасных монстров. Глупость, безусловно, и она наверняка в будущем мне дорого обойдется. Но что делать, себя не выбирают. Придется примириться с тем, что мне достался вот такой я, со своими принципами и дурацким моральным кодексом, за который я себя порой искренне и люто ненавижу.

А потом я развернулся и пошел к лифту. Японец, Меченый, Шрам – все уже были там, лезли по тросам наверх. Малоприятное занятие, конечно, ползти наверх по стальному канату, наверняка экстремально грязному и скользкому от смазки. Но, увы, другого пути назад не было…

Впрочем, подъем наверх прошел на удивление легко. Казалось, что мои пальцы, словно металлические клещи, намертво цепляются за трос, а руки легко тащат за собой тело вверх даже без помощи ног. Интересно, такой эффект дал проглоченный мною артефакт или же это совокупность всех органических, неорганических и духовных имплантатов, которые в меня вживили за последние сутки?

Когда мы оказались наверху, Меченый выгреб из карманов все «Глаза Выброса» и сказал коротко:

– Делим хабар. Поровну.

Шрам хмыкнул.

– Твой заход уважаю, но тут ты не прав, стрелок.

– Повторяю последний раз: не называй меня так, не люблю, – сквозь зубы проговорил Меченый.

– Уж потерпи пару минут, – рассмеялся Шрам. – Сейчас все порешаем и разойдемся. Короче, моя доля тут один арт на память о моем безвременно погибшем плаще, не более. Твоя, стрелок, по ходу, такая же.

– Чего это? – окрысился сталкер.

– А ты что, до фига чего сделал? – удивился Шрам. – Прогулялся по Зоне туда-сюда, в кустах посидел, пока другие воевали. Так себе подвиг, я думаю. Потому одного «Глаза Выброса» тебе за участие более чем достаточно.

Меченый скрипнул зубами, но, видимо, решил, что собачиться со Шрамом себе дороже. Потому промолчал.

– Короче, нам с тобой по одному арту, а Снайперу с китайцем остальное.

– С Японцем, – машинально поправил я.

– Или так, – хмыкнул Шрам. – Мне оно как-то без разницы, вряд ли еще когда с этим ниндзей пересечемся.