Закон Дальнего космоса

Как я бежал… Конечно же, это сон, но умирать неохота даже во сне. Дверь я буквально вышиб в прыжке, падая со ступенек крыльца, сделал кульбит и помчался по дороге к пруду. “Но раз это осознанный сон, - думал я заторможенно, - я ведь господин этого сна. Я ведь могу просто взлететь и парить над землей, как птица!” И я даже подпрыгнул пару раз, но почему-то не взлеталось, и я вдруг все отчетливее начал понимать, что никакой это не сон, а самая что ни на есть явь. Что же касается тандемного червя, то или я сошел с ума, или опять же сошел с ума, потому что второго решения эта задача не имеет. Но эта мысль не успокоила, и я побежал еще быстрее, потому что если это не сон, то надо бежать, хотя убежать, конечно, вряд ли удастся.

Не успев и глазом моргнуть, я уже оказался на лужайке, где пацаны играли в футбол. И я явственно представил себе, как погнавшийся за мною червь переключает свое внимание на них, и через пять минут тут уже нет ни одного живого человека, только красные куски мяса и оторванные конечности на сочной зеленой траве… Я проклял себя и кинулся дальше, к берегу, надеясь, что он все-таки будет преследовать только меня, не отвлекаясь… Я нырнул, глубоко уйдя в мутную илистую воду, замер и продержался там сколько мог, потом, чувствуя, как болезненно начинает токать в ушах, направился к мерцающему свету, вынырнул, вдохнул полные легкие и огляделся.

Футболисты прекратили игру и вместе с болельщицами стояли на берегу, с недоумением глядя на меня. Я поискал глазами, но ничего опасного вокруг не обнаружил. “А что они, собственно, так на меня уставились? Они-то ведь не знают, что мне привиделось черт-те что. А тогда - чего особенного? Ну, решил человек искупаться… - Я поплыл к берегу, и тут только до меня дошло, что прибежал-то я сюда в чем мать родила. - Да-а… Хорош космонавт. Бедный Генка теперь не отбрешется. А вот и “он. Стянув с себя и скомкав потную майку, он с размаху запустил ею в меня:

- Держи!

“Спасибо, брат”.

Кое-как соорудив себе вызывающую набедренную повязку, я с независимым видом вышел на берег и, все еще тяжело дыша, помахал всем любопытствующим рукой. Мол, физкульт-привет. Продолжайте развлекаться. И двинулся обратно к дому.

Генка догнал меня.

- Ты че это, совсем офигел в своем космосе? - спросил он.

- Иди, играй! - огрызнулся я. Похоже, я и впрямь офигел. Не рассказать о случившемся на комиссии мне не позволит совесть. А значит, скорее всего, спишут. Или тестами замучают.

- Что случилось-то?

- Ничего не случилось, - бросил я. И вдруг понял, что возвращаться в дом мне сильно не хочется. - Так, - продолжил я, замедляя шаг. - Показалось кое-что.

- Может, ты там что-то увидел? - каким-то наигранно-легкомысленным голосом поинтересовался Генка.

- Что? - Я окончательно остановился.

- Ну, не знаю, - отозвался он, пряча хитрые глазки.

- Что я там мог увидеть?

- Ну, что-нибудь… или кого-нибудь…

- Кого?!

- Ну… Мелкого…

Я положил ему руку на плечо.

- Выкладывай, Гена. Выкладывай все как есть.

Шаткий стол вытащили на улицу и прислонили к столбу, а на вбитом в этот столб крюке болтался патрон с двухсотваттной лампочкой, и получилось очень уютно. Я смотрел на маму и радовался, какая она счастливая рядом с дядей Валерой. И еще радовался, что я живой, несмотря на то, что в этом дворе, в заброшенном колодце живет натуральный рамадский тандемный червь. И еще я подумал, что это все сильно усложняет, поскольку если бы не это, я бы завтра съездил в город проведать папу, ему это, наверное, даже нужнее, потому что он не такой счастливый и как-то у него все не так сложилось. Но съездить теперь не скоро получится, ведь теперь главное - эта зверюга, которую надо отснять на кристалл и, используя все мыслимые рычаги, как можно быстрее пробиться с этим материалом на самый-самый верх…

- Не знаю, - возбужденно и громогласно говорил Валерий Иванович, - всем, кажется, понравилось, все, вроде, даже в восторге. Но мне самому было как-то неловко. Не комфортно. В каждой сцене, каждый миг мне не хватало тебя, дружок. - Это он обращался к маме. - Варвара, конечно, молодец, и, в принципе, она неплохо сыграла, но с тобой, я - то знаю, это был бы настоящий шедевр…

Приятно было ощущать, что он ни капельки не льстит, а говорит действительно то, что думает.

- А так… - продолжал он, - сдал, и слава богу. Даже, наверное, критика хвалить будет. Но как только ты сможешь, я обратно введу в спектакль тебя, и вот тогда посмотрим…

- Напрасно ты так настроен, Валера, - улыбалась мама, накладывая всем свой замечательный сметанный салат из желтых помидоров с жареными кальмарами. - И ты не справедлив. Варя очень талантлива, и не надо ее обижать. А для меня роли еще найдутся…

- Да, кстати, - вскричал Валерий Иванович, - что это я все о себе да о спектакле! Сережа, дорогой, открывай шампанское!

- Дайте мне! Дайте я! - Запрыгал вокруг стола Генка и потянул руки к бутылке. - Чтобы стрельнуло!

- Пусть откроет? - предложил я.