Читаем Закон Дарвина полностью

Закон Дарвина

– Если честно, сказали звать кого угодно. Но нашел я только тебя… – Мишка виновато потупился.

Я вздохнул и поднялся на ноги. Все равно делать больше нечего.

– Где именно мыть хоть?

– Да в подвале, в медчасти. Там кто-то поднос с кровью… ну, анализы уронил… весь пол заляпан. Засохло… трудно тебе будет.

– Не трави, блин, душу! – Я слегка приуныл, вот уж только этого не хватало!

Но, как гласит пословица, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Пришлось идти.

Тряпку, ведро и швабру выдал незнакомый мне рядовой. Нет, не в том смысле, что не знакомый вообще. В лицо я знал всех на базе, солдат было не так уж и много. Более-менее поболтать типа «Как дела – как жизнь?» – мог всего с парой-тройкой людей, которые с грехом пополам говорили по-русски и отличались нормальным характером. Остальные для меня были просто болванчики с наклеенными лицами.

А вот спустившись в подвал, я горестно вздохнул. Говоря, что весь пол заляпан, Мишка ничуть не преувеличивал. Действительно был заляпан ВЕСЬ пол. Ну, или почти весь. Причем кое-где кровь уже порядком засохла и ее можно было только соскоблить.

– Это сколько ж крови на подносе-то было… – бурчал я, вымачивая тряпку в воде и наматывая ее на швабру.

Кстати, от швабры тут пользы было мало. Почти сразу же мне пришлось закатывать штаны и мыть пол руками. Отскабливать. Поэтому дело продвигалось значительно медленнее, чем мне хотелось бы, да и пачкался я прямо пропорционально вымытому полу.

Коридорчик, который я мыл, был небольшой. Метра четыре – ну или пять, максимум. В ширину – метра полтора. По обеим сторонам располагалось по две комнатки. Что было в двух с левой стороны, я не знал, двери были плотные, железные, без отверстий. В двух правых, с какими-то пластиковыми и прозрачными дверями, – медчасть. Пару раз таскал туда коробки с медикаментами.

Никого, кроме меня, в коридорчике и медчасти не было, поэтому я совершенно спокойно крыл по родичам, вплоть до девятого колена, офицерье базы.

– Так вас растак, чтоб вас в аду черти без вазелина драли…. – Это было после того, как я обнаружил, что отличные и крепкие джинсы, купленные мною недавно, уже полностью не отстирать. Даже хозяйственным мылом. Выкидывать такую хорошую вещь я, конечно, не стану, но коситься будут….

Тряпка уже больше размазывала, а не отскабливала кровь, да и вода теперь напоминала декорацию для фильма ужасов в стиле «Приключения расчлененного пони в стране крови и кишок» – не хватало только плавающих ошметков мяса. Недомытой оставалась еще примерно третья часть коридора, и поэтому я решил пойти вылить воду и хорошенько прополоскать тряпку. Вот только перед этим оттереть во-о-о-он ту пару присохших лужиц возле железной двери….

Я не знаю, что подвигло меня заглянуть под дверь, но я туда заглянул. Сначала машинально, а потом, заинтересовавшись, уже осознанно.

То, что я там увидел, напоминало мешок с чем-то. Мешок был размером примерно метра полтора или больше. Не очень объемный.

А еще он дышал.

Пару раз тихо стукнув костяшками пальцев в дверь, я приник к ней ухом. Тишина и молчание. Хриплое, с присвистом, но слабое дыхание еле-еле слышалось.

Звук костяшек, встретившихся с металлом двери, во второй раз был чуть более громким. И снова тишина в ответ. Мою настойчивость я мог объяснить довольно легко – никого не запирают просто так. Ну и любопытство – куда ж без него-то?

– Пс-с-с! Эй! – свистяще шепнул я и снова пару раз стукнул в дверь.

«Мешок» пошевелился и слабо спросил:

– Кто?.. – Голос был слаб. Но казахский акцент в нем был явственен – даже очень.

– Хрен в кожаном пальто… А ты кто? – отложив тряпку, я еще сильнее прижался к щели, видимости не прибавилось.

– Не знаю… жрать… не могу… – «Мешок», тяжко охая, повернулся ко мне лицом.

Знаете, первое, что мне бросилось в глаза, это кожа, облазившая с опухших и кровоточащих губ. А так… ну я много видел битых рож. Эта была точно такой же.

Черты этого лица я, пожалуй, смог бы описать предельно просто – один большой синяк.

– Э-э-э? – ничего более осмысленного от меня не проследовало.

– Пожра-а-а-ать….

Быстро запустив руку в узкий карман джинсов, я достал оттуда батончик «Сникерса», один из тех, что были мною прихватизированы на складе. Но вот беда – в щель он не пролазил. Сняв с батончика обертку, я тщательно надавил на него ладонью – после этих действий протолкнуть его в конце концов удалось….

Этого казаха я запомню на всю свою жизнь. Я никогда не забуду, как он, рыча и пачкая руки тающим шоколадом, пожирал этот батончик. После этого он приник губами к грязной луже и с хлюпаньем из нее напился. А потом уснул.