Закон притяжения. Его студентка

Виктор медленно отстранился, пристально вглядываясь в ее ошалевшее от кайфа лицо. Его потемневший взор искрился чисто мужским удовлетворением. Позволив ей немного отдышаться, он удобно устроился на водительском кресле и завел двигатель своего автомобиля. Но прежде, чем тронуться с парковки, Макаров настойчиво уставился на нее. В упор.

— Ты как? — уточнил, сканируя потемневшим взором.

Увлажнив припухшие губы кончиком языка, Лена неопределенно пожала плечами и прокаркала пересохшим горлом:

— Жива!

— Хорошо! — протянул он, будто предвкушая что-то. — Теперь помоги мне!

— Как? — настороженно. — То есть, чем?

И без того лихорадочный похотливый взгляд мужчины сделался острее битого стекла.

Его кадык напряженно дернулся, желваки напряглись.

— Поработай-ка ручками, милая! — сипло велел ей преподаватель.

— В каком смы…

Не позволив Лене закончить фразу, Виктор вцепился в ее запястье и настойчиво протолкнул дрожащую девичью ладонь в собственные джинсы:

— В прямом!

Белова вновь покрылась мурашками, в полной мере ощутив всю степень его желания.

Он был твердым, как скала. И горячим, как чертов вулкан.

«Макаров прав! Назад пути нет! Я должна сделать ему приятно! И отдаться тоже должна, пока есть такая возможность! И будь, что будет! Пусть он станет моим первым! Пусть станет моим… единственным! Пожалуйста, вселенная! Больше ни о чем не попрошу!»

Шумно сглотнув, она послушно сомкнула пальцы вокруг его длины и осторожно погладила этот приятный на ощупь, бархатистый ствол. Испещренный крупными венами. Увенчанный крупной мясистой шляпкой.

— Но ты же говорил, — припомнила одну важную деталь своим поплывшим мозгом, — что не сможешь! Не сможешь… от руки!

— Не смогу! — утвердительно кивнул Макаров, выкручивая руль и выезжая на проезжую часть. — Но я дурею от одной только мысли, что ты будешь трогать меня! Что будешь прикасаться к нему… всю дорогу! И поверь: этого удовольствия я себя не лишу!

* * *

Так и вышло. Перебарывая смущение, Лена осторожно касалась его, пока Виктор уверенно вел свой автомобиль, сосредоточившись исключительно на движении.

Он хмурился. Временами скрежетал зубами.

А иногда, когда она гладила подушечкой пальца крохотное отверстие на его явно чувствительной плоти, вообще покрывался потом и рвано дышал.

В такие моменты мужчина что есть мочи стискивал руль. Но пару раз бросал и его.

А стоило им остановиться на светофоре, он точно безумец накидывался на ее губы.

Наконец, по ощущениям спустя целую вечность, они припарковались в нужном дворе. У нужного дома. У нужного подъезда.

Заглушив двигатель, Макаров поспешил выбраться наружу.

А Лена поняла, что не может пошевелиться. Что от возбуждения ее трясет и лихорадит.

Но от волнения немеют ноги. И все тело.

«Нужно собраться! Я должна это сделать! Я мечтала об этом со времен школы!»

Вскоре дверь с пассажирской стороны распахнулась.

— Идем! — мужчина галантно протянул ей руку.

Вздохнув полной грудью для храбрости, она доверчиво вцепилась в его крепкую ладонь.

Спустя несколько минут, оба поднимались на нужный этаж в кабине лифта. Молча.

Все это время Виктор крепко прижимал девушку к себе.

Белова же, уткнувшись носом в широкую преподавательскую грудь думала лишь об одном:

«Неужели я сплю? Нет! Сон не может быть таким… реалистичным!»

Оказавшись внутри, Лена успела снять обувь и с сожалением оглядеть свои несчастные подранные колготки, когда Макаров запер дверь, разулся и угрожающе двинулся в ее сторону, буквально пожирая голодным одичавшим взглядом. Взглядом, в котором не было и намека на человечность.

«Спокойно! Он не причинит мне вреда! Ведь… не причинит же?»

Только неимоверным усилием воли Лена заставила себя замереть на месте.

Окаменеть. Пустить корни. И ни в коем случае не пятиться назад.

А так хотелось. Ибо инстинкт самосохранения вопил внутри благим матом.

Виктор подошел вплотную. Без предупреждения он грубо дернул за полы блузки, пытаясь избавить ее от одежды. Та, издав характерный звук, брызнула пуговицами в разные стороны. Испугавшись, что юбку с нее снимут таким же варварским способом, Белова выскользнула из нее сама, представ перед преподавателем в черном нижнем белье и в «колготках», от которых по-хорошему осталось одно лишь название. А также дырки, стрелки и затяжки. Возмущенно нахмурившись, Лена пробубнила:

— Портить мою одежду, входит у тебя в привычку!

— Новую куплю! — глухо пообещал Макаров, сканируя ее тело почти хищным взглядом. — Если хорошенько поцелуешь!

— А если не…

— Поцелуй меня! — прозвучало властно.