Закон совести. Повесть о Николае Шелгунове

А в захолустном Великом Устюге, кажется, никто «Русского слова» не читал. Шелгунов почти невылазно сидел дома, за письменным столом, выходил редко. На улице замечал, что некоторые поглядывают на него с неприязнью. Ему передали соседи, что какой-то местный чиновник рассказывал, будто Шелгунов сослан за то, что убил свою мать. И повернулся же язык на такую напраслину! Рассказывать, за что сослан, Шелгунов не считал нужным, и неизвестность эта порождала в среде людей ограниченных дикие слухи. Полицейский надзор за ним был явным и тягостным.

В январе 1866 года заглянул он как-то вечером к соседям. Там были подвыпившие гости, были привлекательные молодые женщины. Шелгунов заговорил с одной из них, тут же оказался ее муж. Он приревновал жену, потянул ее за руку, свирепо взглянул на Шелгунова и крикнул ему:

- Ссыльная собака!

Шелгунов вспыхнул, развернулся и ударил его по щеке. И еще раз - по другой щеке наотмашь.

Их кинулись разнимать. Шелгунов извинился перед хозяевами и ушел домой.

На другой день узнал он, что пощечины получил от него устюжский судебный следователь. Этот человек уже написал жалобу губернатору, надо ждать неприятных последствий.

И действительно. Губернатор прислал распоряжение: Шелгунов должен покинуть Великий Устюг и переселиться в уездный город Никольск.

Вместе с Колей и нянькой, со всеми вещами погрузился Шелгунов в возок на санных полозьях и по снежной дороге уехал в лесную глушь, в Никольск - совсем крохотный городок на берегу реки Юг.

О доме, в котором пришлось поселиться, он так написал Людмиле Петровне: «Дом на самом скате к реке Югу, маленький, скверный, полугнилой, вокруг печаль и нищета».

В Никольске, так же как в Устюге и Тотьме, привелось Шелгунову встречать других ссыльных. Всем приходилось не легче, чем ему. Сосланные по самым разным и часто незначительным поводам, жалкое влачили они существование, некоторые спивались. Они жили на пособие - шесть рублей в месяц от казны, и не было у них возможности заработать хоть сколько-нибудь самим. Промышленности в этом захолустье не было никакой, работы по найму - тоже. Среди ссыльных, конечно, попадались мошенники и воры, по этой причине местные жители недоверчиво смотрели на всех ссыльных вообще. Некоторые ссыльные просили подаяние. В Никольске один бывший поручик в пьяном виде протягивал руку перед каждым встречным и клянчил копейку, а в трезвом виде просить стеснялся.

Однажды в Никольске пришел к Шелгунову, опираясь на суковатую палку, неизвестный ему человек. Отрекомендовался как отставной титулярный советник Молчанов, пребывающий ныне в ссылке. На вид ему было лет шестьдесят. Он слыхал о Шелгунове как о литераторе и вот принес ему объемистую тетрадь своих стихов, попросил ознакомиться. Рассказал, что первый сборничек его стихотворений был отпечатан в Петербурге еще в 1843-м, то есть двадцать три года назад, а это - давно подготовленный второй сборник, прошедший предварительную цензуру еще в 1847-м. Однако напечатать вторую книжку Молчанову не удалось: издать на свои средства было ему не по карману, а книгопродавцы издавать ее не брались.

Шелгунов начал читать и увидел, что стихи у Молчанова - чрезвычайно слабые. Но пожалел он ссыльного стихотворца, не сказал напрямик, что все это никуда не годится. Деликатно заметил, что современная читающая публика предпочитает прозу, почти никто не интересуется стихами, так что вряд ли возможно вот это издать... Молчанова явно утешил даже такой уклончивый ответ: настолько он не был избалован вниманием, настолько, должно быть, истерзан неизменным пренебрежением, что достаточно было стихи его не ругать, чтобы он воспрянул духом. Он признался, что и здесь продолжает сочинять. У него есть готовый план поэмы. Называется поэма - «Искупление».

- У меня уже готово начало, я нам прочитаю, - торопливо сказал Молчанов и, но дожидаясь согласия открыл тетрадь.

Он стал читать написанное - медленно, торжественным басом. Он пересказывал, рифмуя кое-как, известные события, что предшествовали рождению Христа. Кончив чтение, сказал, уже слегка охрипнув:

- После этого я изложу рождение искупителя, его жизнь, смерть, историю первых веков христианства, потом перейду к святому Владимиру и крещению Руси Наконец, дойду до наших времен...

Он явно не сознавал, что его поэма никакими достоинствами не обладает.

В другой раз он пришел и сумрачно сказал, что у него нет денег даже на почтовые расходы, а он хотел бы отослать подготовленный сборник стихотворений прежним друзьям в Петербург. От этих друзей не было ни слуху ни духу лет двадцать, однако он не сомневался, что почтовый пакет найдет их по старому адресу

Шелгунов посочувствовал и дал ему небольшую сумму Молчанов благодарил. Затем достал из-за пазухи тетрадь, раскрыл и протянул Шелгунову - попросил прочесть новое стихотворение, последнее из написанных. Встал за плечом Николая Васильевича и стал следить, как он читает.