Закон тайги

– Юр, мне ещё показалось, что после выстрела за кустом что-то всплыло. Примерно через минуту, – неуверенно сказал Валерка.

– Когда, мой друг, вам что-то кажется, тогда нужно креститься.

Юрка улыбнулся и, раскатав выше колен болотные сапоги, пошёл водой вдоль берега. Метров через двадцать он остановился и осветил фонарём середину канавы. Большой пук рыжих волос торчал из воды. Валерка, видя это, одним движением сорвал ружьё с плеча, снял с предохранителя, приготовился к выстрелу.

– Бобр! – крикнул он.

– Вижу, что не лось, – спокойно сказал Юрка. – Ружьё опусти. Похоже на бобра. Возьми лучше у меня фонарик и свети.

Юрка передал фонарь Валерке и сделал несколько шагов в глубь канавы. А когда вода дошла почти до края его сапог, потянулся к меху.

– В кого стрелял? – спросил он.

– В сеголетка!

Юрка под водой за что-то ухватился и потащил на себя. Тащил к берегу и улыбался.

– Говоришь, сеголетка?

– Угу. – Валерка стоял, ждал и не шевелился.

– Тогда смотри!

Бобр величиной с хорошего барана был вытащен Юркой из воды на берег.

– Вот твой первый сеголеток. Лет так на пять или шесть.

Валерку поразил вид зверя. Бобра он видел впервые. По форме тела он чем-то напоминал большую крысу, у которой были маленькие передние конечности и крупные задние, соединённые между пальцами широкой кожистой перепонкой. Особенно бросался в глаза бобровый хвост. Похож на лопату, плоский, почти лишённый волос и покрытый щетинками-чешуйками. Как показалось Валерке, хвост был по длине не менее 20 сантиметров, а шириной около 10–12 сантиметров. Цвет меха у зверя был тёмно-каштановый.

– Мамку грохнул. – Юрка подошёл к Валерке и пожал ему руку. – С полем тебя, дружок! С этой минуты и ты вошёл в славную братию парней охотоведов-бобрятников Кировского сельхозинститута.

– А как ты определил, что это мамка?

– Подойди и посмотри. Писуна ведь нет. – Юрка закурил.

Валерка наклонился к бобру. Сначала зачем-то потрогал пальцами оранжевые бобровые зубы-резцы. Затем он перевернул зверя на спину. Провел рукой в том месте, где, по его мнению, должны быть отличительные черты самца от самки. Ничего не было. От ладони запахло специфическим запахом бобровой струи.

– Это что? – Валерка принюхался.

– Так струя воняет. Бобры этим запахом свои участки обитания метят. А вот писуна снаружи у бобров-самцов не бывает. У них все это дело под кожей запрятано. Охотоведу нужно знать такие особенности. – Юрка рассмеялся. – Вот из-за этих особенностей сразу не определить, кого ты стукнул. Мамку или папку. Пошутил я.

– И что теперь?

– А теперь грузи этого зверька себе на плечи и тащи не спеша до лагеря. Он совсем не тяжёлый. Каких-то 20–25 килограммов общего веса. А я ружьё твоё понесу и рюкзак. – Юрка поднял с земли Валеркин рюкзак и ружьё. – И постарайся тащить аккуратнее. Не испачкайся кровью и особенно бобровой струёй. А то вонять твоя одежда будет ещё год. Хрен чем отстираешь. Преподы же в нашем институте ушлые. Сразу по запаху усекут, каких ты этой весной в Вятских лесах кастершнепов стрелял.

Валерка еле закинул себе на плечи добытого бобра. Под тяжестью зверя он даже немного пригнулся. Одной рукой ухватился за передние бобровые лапы, другой – за задние. Дёрнул плечами, поудобнее укладывая трофей на себя. Вроде, получилось. Тепло от не успевшего остыть бобрового тела грело. Валерка, радуясь хорошему выстрелу и совершенно не обращая внимания на тут же намокший от воды бушлат, зашагал за Юркой к их лагерю. Тот шёл чуть впереди и освещал дорогу.

Поначалу идти Валерке было легко, но уже через полкилометра тяжесть бобра дала о себе знать. Тащить его становилось всё тяжелее и тяжелее. Но он шёл и шёл, молчал и помощи не просил. Сопел, нёс бобра и пытался не отставать от товарища.

– Чувствуешь, как костром пахнет? – спросил Юрка и остановился.

Валерка обрадовался короткой передышке.

– Воздух втяни. – Юрка шмыгнул носом.

Валерка, вдохнув холодный ночной воздух, почувствовал запах кострища.

– В тайге за пару дней у людей все органы чувств обостряются. Становятся чувствительными не меньше, чем у зверей. До лагеря ещё топать и топать, а мы уже костёр причуяли. Дымит маленький уголёк, а дым за километр по земле стелется. Так-то.

Ребята двинулись дальше. Добравшись до лагеря, Юрка первым делом подвесил к жерди, на которой натянут тент, бобра, обвязав его хвост верёвочной петлёй-удавкой.

– Пусть до утра обвисится. Завтра поутру обдерём. Главное, что ты его добыл, а на обдирку шкуры у нас времени хватит.

Юрка осмотрел бобровую голову.

– Ты, видно, ему заряд прямо в морду влепил. Глаза выбил. Патрон заводской у тебя. Заряд слабый, он после выстрела и нырнул. В нору свою не попал и сдох. После чего его воздухом в лёгких на поверхность воды и выдавило. Верной оказалась моя теория, – сделал вывод Юрка.

Валерка молча сидел на нарах, курил и смотрел на кострище.

– Замучился?

– Немного. А у тебя были сегодня бобры?

– Плавала парочка. Но далековато. Завтра возьму. Никуда они не денутся. Один бобрик по виду красивый, чёрненький.

Юрка взял топор. Нарубил дров и разжёг огонь. Подвесил над костром котелок с водой.