Законы Пустоши

- Ты сомневалась?

- Нет, но показатели были очень нестабильные, с большим падением ночью. Видимо, ранение.

- Обратная связь не так хорошо работает, как ты думала, выходит.

Голоса были знакомыми, но мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, где я их слышал. По пустой коробке черепа маршировал полк обезьянок, синхронно бьющих в медные тарелки каждый удар сердца. Я перегнулся через борт капсулы, и меня вывернуло прямо в заботливо подставленную утку.

- Тише, тише, все уже хорошо, - Клинский присел на корточки и похлопал меня по плечу. - Первый этап пройден, дальше будет легче. Как ощущения? Чувствуете какие-то изменения?

- Что... это... было? - только и сумел выдавить я прежде, чем меня скрутил очередной спазм.

- То, чем наша программа отличается от всех остальных, господин Гринцев, - отозвалось второе мутное пятно, в котором я узнал Ектерину Лермонтову. - Добро пожаловать во второй этап «Ви-жизни».

Меня крутило и выворачивало еще несколько минут; кажется, я ничего и не ел все эти дни, но какая-то мерзкая зеленая гадость в утке утверждала обратное. Лекарство, может быть?

В поле зрения появилась мускулистая рука со знакомой татуировкой в виде римской четверки, и утку заменили на новую. Спазмы прекратились, и я смог, наконец, принять более нормальное положение. Уставился в потолок, пытаясь успокоить зоопарк, бьющий в свои литавры внутри головы. Но даже несмотря на то, как хреново я себя чувствовал, откуда-то появились силы и энергия. Последние дня три я провел в полусумрачном состоянии, похожем на грогги получившего по черепушке боксера. Сейчас голова постепенно прояснялась, хоть и ценой жестокой боли.

- Вижу, в глазах посветлело, - улыбнулся мой лечащий врач. - Значит, дело идет в нужном направлении. Мы провели мониторинг ваших жизненных показателей, и должен сказать - все в норме. Вот, выпейте это, а я пока расскажу вам про второй этап программы.

К моим губам поднесли трубочку, погруженную в пакет с какой-то приятно пахнувшей жидкостью. На вкус она оказалась сродни лимонному соку, сильно разбавленному и подслащенному. Кислинка оказалась именно тем, что мне было так необходимо.

Клинский же говорил, показывал какие-то графики и периодически заменял пакет с питьем. В потоке медицинских терминов и обоснований мне с трудом удалось вычленить несколько главных вещей для себя.

- Учитывая индивидуальную реакцию организма на составляющие «Витоника», нам удалось составить примерный прогноз динамики выздоровления, основываясь на общем массиве данных, выведенных во время мониторинга и скрининга на первом этапе программы... Согласно формуле, выведенной доктором Лермонтовой, мы можем наблюдать развитие... показатели фармакокинетики лекарства... ожидаемый срок выздоровления - от тридцати до сорока одного месяца.

Три года в инвалидном кресле с зыбкой надеждой на чудо. Я тяжело вздохнул и закрыл глаза.

- ...на этот срок нами был получен грант от производителей вашей капсулы, «Вириалити», и потому вы можете рассчитывать на компенсацию в размере... Финансовые детали прилагаются для вашего дальнейшего рассмотрения...

Клинский назвал небольшую ежемесячную сумму, но за три года она должна сложиться в более-менее приличные накопления. Не так и плохо, учитывая, что остаток времени лечения я проведу на казенных харчах и под присмотром бдительного персонала. Возможно, так и лучше будет.

- ... и, наконец, основное, с чем мы можем столкнуться - это повышенное внимание к вашей персоне со стороны Управления Внутренней Безопасности. Они хотели бы еще раз с вами поговорить. Кроме того, они заверяют, что расследование ведется, и у них есть несколько выходов на террористов. Буквально час назад я получил сообщение; они спрашивают, не вспомнили ли вы еще что-то.

Меня почему-то кольнул холодок нехорошего предчувствия. В этой клинике, в поведении докторов и оборудовании, в этой сотне металлических пронумерованных дверей в темном коридоре было что-то жутко неправильное. Такого уровня проект должен был хоть как-то освещаться, но в те несколько свободных от игры минут, что у меня были, в сети не удалось найти ровным счетом никаких упоминаний.

Рассудок требовал запросить встречу с безопасниками тут же, выложить им все, что я вспомнил.

А вот интуиция почему-то орала благим матом: «Не делай этого!» Почему? Отчего? Кто такие эти люди, что я должен от них утаивать подобного рода вещи; тем более, после первого фиаско мне было неудобно. Вдруг снова память отключится.

Поэтому в ответ на вопросительный взгляд Клинского я просто помотал головой - ничего, мол, нового добавить не могу. Доктор удивленно приподнял бровь, делая какие-то пометки в своем планшете. Лермонтова стояла молча, наблюдая то за коллегой, то за мной. С другой стороны капсулы кто-то ковырялся, переключая какие-то рычажки и фиксируя трубки. Видимо, Ашот меняет канистры с лекарством.