Законы стаи

— Мари, детка, поклянись Всесильным Арсом, что не пойдешь больше в море. Уж на кусок хлеба мы себе и здесь заработаем. Мне вон обещали с верхнего города еще с одной семьи стирку отдавать. Не гневи богов, детка, другой раз все может гораздо хуже кончиться!

Я машинально кивнула головой, совершенно не понимая, что отвечать. Женщина обрадовалась:

— Ну, вот и ладно, деточка, вот и добро! Ежели тебе получше — пойду я спать. Устала. А ты тоже не засиживайся, а ложись еще полежи. Быстрее в себя придешь, а то вон какая — молчаливая да бледненькая.

Уходя, она погладила меня по волосам и на секунду прижала к теплой, мягкой груди.

Оказалось, что в домишке были еще комнаты. Недалеко от камина располагалась дверь, которую раньше я не заметила — слишком темно там было. Огарок женщина оставила мне, но он почти догорел. Я беспомощно огляделась, пытаясь понять, где взять еще одну свечу, но так и не увидела. Огонек в плошке мигал, и я сочла за лучшее забраться на «свою» кровать — надо обдумать все, что я видела.

Лежа в темноте я размышляла. Похоже, что все эти россказни о попаданках имеют под собой какую-то основу. Может быть, книги, те самые, которые я почитывала дома, и писали такие вот попаданки? Они просто рассказывали о том, что с ними случилось, а чтобы в дурдом не сдали, помечали это как художественную литературу…

Если я действительно погибла в своем мире, то назад не вернусь. По логике, мне просто некуда возвращаться. Сейчас мое тело валяется где-нибудь в морге, а бедная моя девочка устраивает похороны. Слезы навернулись на глаза сами собой, пришло осознание, что дочь я больше не увижу…

Успокоившись, я стала размышлять, как выжить здесь. Эта женщина, судя по всему, мама. Мама именно того тела, в которое неведомые силы забросили мое сознание. Она настроена на любовь и жалость. И если я поведу себя достаточно умно, поможет мне адаптироваться в этом мире.

Все попаданки всегда ссылаются на потерю памяти. По-моему, гениальный ход. Но в любом случае спрашивать нужно аккуратно, больше молчать и слушать. Я не должна выглядеть в глазах женщины полной идиоткой или инопланетным пришельцем.

То, что можно будет узнать без ее помощи, я буду узнавать сама. Среди этих судорожных мыслей и планов ко мне незаметно пришел сон.

Утро началось не с кофе. Крики петухов с разных сторон, розоватый свет встающего солнца, пробившийся сквозь белые занавески, и шаркающие шаги моей «мамы».

Чувствовала я себя при пробуждении значительно лучше. За это время мир приобрел бо

льшую реальность, а я испытывала не только страх от ситуации, но и некое любопытство. Какой он, этот мир? Что меня ждет в нем?

— Мама… — слово выговорилось само собой, так, как-будто на этом языке я разговаривала всю жизнь.

Женщина резко повернулась от стола, за которым она что-то делала стоя, и прошла несколько шагов до моего лежбища.

— Проснулась, деточка? Вставать будешь или еще полежишь немного?

— Мама, у меня с головой что-то не то…

Женщина смотрела на меня испуганно и растерянно, пожевала мягкими губами, приложила теплую руку ко лбу.

— А жара вроде нет, — с сомнением проговорила она. — Ежели болит голова, так полежи еще, я и сама управлюсь.

— Нет, мама, не болит голова, просто помню не все. Даже не помню, как в воду упала. А болеть, ничего не болит, не волнуйся.

Женщина с каким-то облегчением махнула рукой и добродушно проворчала:

— Ну так и не пугай меня! А то как скажешь! А что забыла — так спроси, я подскажу.

— Я много забыла, даже твое имя.

Глядя на то, как совершенно машинальным жестом женщина кладет руку на сердце и начинает потирать, как на лице ее проявляются испуг и непонимание, я торопливо добавила:

— Помню, что ты моя мама, а как зовут тебя не помню и соседей забыла.

Женщина присела в ногах топчана, расстроено вздохнула, и вопросительно глядя на меня, сказала:

— Мари, может к лекарю сходим? У меня несколько медяшек припрятано на худой день.

Я резко затрясла головой. Еще не хватало мне потратить последние жалкие копейки на какого-то средневекового шарлатана. Про уровень древней медицины и взглядов на гигиену в интернете было столько статей, что даже мне, человеку от медицины далекому, нет-нет, да и попадались на глаза. Кроме того, я прекрасно знала, что никакой врач мне не поможет — невозможно вспомнить то, чего ты никогда не знал.

— Мама, зачем же лекарь? У меня ничего не болит, я вполне здорова. А то, что не все помню, ну так это и не страшно.

Наш разговор прервал стук в дверь, которая вслед за этим сразу же распахнулась. Вошла женщина примерно одних лет с моей «матерью» и с порога зачастила:

— Ну вот, она уже и очнулась! А ты, Нерга, все причитала — лекаря, да лекаря! А оно, видишь как, все и обошлось! А я еще с вечера подумала, что как подою, надо к вам забежать и глянуть. Нако-ся вот… — она подошла к столу и выложила на него из карманов сероватого фартука несколько штук яиц. — Спроворь девке яишню, оно и сытно, и полакомится.

— Дай Всесильный тебе удачи, Верса. А Мари-то моя…